– Ты вправду так меня любишь… – Она ласково погладила его по щеке. – Чем я заслужила такое?
– Тем, что ты это ты. – Максим поцеловал её ладонь. – Мой брак давно превратился в формальность. Я разведусь. Выходи за меня.
– Нет. – Испуганно округлила глаза Евгения. – Не надо… Я больше не выйду замуж. Честно. Вика обожает отца, переживает наш разрыв. Ей будет тяжело привыкать к чужому дяде. К тому же я почувствовала вкус свободы, и не хочу назад в клетку. Я знаю, как это бывает: зачем тебе работать, давай родим ребёнка, никакая няня не заменит мать, сиди дома… Я всё это уже проходила…
– Я не собираюсь мучить твою дочку или сажать тебя под замок. – Сказал Максим. – Я не стану противиться свиданиям малышки с отцом. У меня самого дети, как я могу делать такое? Не хочешь замуж – не надо. Давай встречаться. Вдруг ты потом изменишь мнение? Хочешь работать – отлично. Можешь рассчитывать не меня – мои средства, связи. Скажи, что я могу для тебя сделать?
– Нет, – помотала головой Евгения, – я не хочу тебя использовать. Мне ничего не нужно. Если я буду с тобой, то только ради тебя и себя. А теперь ступай.
– Спокойной ночи. – Он бережно поцеловал женщину в губы. – Да, пожалуй, мне пора. Или ещё немного, и я не смогу уйти…
– Макс… – Сдержанный смущённый смешок, сияние прозрачно-зелёных глаз. – Давай, пока… Увидимся…
И всё изменилось. То есть на первый взгляд всё осталось прежним. Дела, бизнес, переговоры, встречи, тусовки… Но внутри всё перевернулось, и мир вокруг перевернулся. Он уже забыл, какого это – чувствовать себя счастливым каждый миг, каждую минуту, – в голове звучат неведомые скрипки, и трепыхается в груди, словно за пазухой притаилась маленькая птичка.
– Ты что-то часто улыбаться стал, Максим Петрович. – насторожено поинтересовался однажды одни из партнёров. – Замыслил сделку века?
Максим удивлённо пожал плечами, мол, ничего не замыслил, просто настроение хорошее.
– Что-то знаешь, но скрываешь? – Не отставал дотошный знакомый. – Не про арабов?
– Причём тут арабы? – Тут уже Максим искренне удивился.
– Ну, я подумал. Может, про грядущий нефтяной кризис что нового услышал… «Хамас»-то дурит.
– Будьте спокойны, про арабов расскажу вам первому. – Заверил Максим.
– А-а… – Неопределённо протянул собеседник. – В Куршевель-то поедете?
– А как же…
Настроение у него резко ухудшилось. Вот люди – умеют всё испортить!
Общаясь по телефону с детьми, Максим ощущал некоторые угрызения совести – больше потому что Москва теперь держала его гораздо сильнее, чем Питер. Пользуясь тем, что выходные Евгения посвящала дочери, Максим тоже смотался к семье. Накупил детям подарков, повёл в развлекательный центр. Поговорил с дочерью о важности образования. Та слушала, рассеянно кивая головой, но Максим видел, что её мысли витают где-то далеко. Ей пятнадцать, – подумал Максим. – Хорошенькая. Фигуристая блондинка. Точёное личико, серые глаза с поволокой, капризные, бантиком, губки. Возможно, уже вскружила голову какому-нибудь бедолаге. Евгении, когда они познакомились, тоже было пятнадцать… Ещё пара лет, и папочка не будет нужен Анюте. Впрочем, он и сейчас не очень-то нужен. Так, денег взять, прочитать очередную нудную нотацию. Дети растут, родители стареют. Рядом с Евгенией он полностью забывал о времени. Как сложно устроена жизнь… Почему никогда нельзя получить всё одновременно? Ах, тётка Антонина, ты была права: не стоило торопить судьбу… Но кто мог угадать – на столько лет вперёд?
За время отсутствия Ирина подстриглась и покрасила волосы светлыми перьями. Спросила, нравится ли Максиму её новый имидж. Он заверил жену, что всё очень хорошо. У жены как раз случились месячные. Она объявила об этом со страдальческим лицом: голова болит, секс отменяется. Максим изобразил сожаление, но в глубине души обрадовался. Впервые за эти годы он смотрел на Ирину глазами стороннего наблюдателя. По-прежнему находил её эффектной, привлекательной, но влечения к ней не чувствовал. Словно никогда не было их бурных ночей. Безжалостная насмешка судьбы: всю жизнь стремился забыть Евгению, и полюбить Ирину, а получилось всё с точностью до наоборот. Смотрел, и изумлялся, насколько чужими они с женой стали друг другу, даже говорить после разлуки толком было не о чем, кроме детей. Половину жизни прожили вместе, а как будто всё произошло в каком-то другом измерении.
На прощание Ирина сказала, что приедет в Москву обставлять квартиру. Зная вкус жены, Максим сморщился как от зубной боли и доходчиво объяснил: квартира, по сути, выполняет функцию его кабинета. Розовые кружевные занавески, аляповатые обои и золотые дверные ручки там не нужны. Ирина надулась и поинтересовалась его планами на будущее. Собирается ли Максим перебираться в Москву. Если да, то стоит подумать о жилье для семьи. Он ведь не рассчитывает вечно курсировать между Москвой и Питером? Максим пообещал просчитать все варианты и решить вопрос к лету. Ирина скривилась: почему так долго? Максим отрезал, что подобные вещи в один день не решаются. Что вообще она понимает в делах? Сидит дома, вот и пусть дальше сидит, не вмешивается. Ирина помрачнела, сердито поджала губы, но спорить не стала.
Всю обратную дорогу Максим думал, стоит ли сохранять видимость союза перед детьми, если чувства ушли безвозвратно? Чувствуют ли Анютка и Васька, что родители давно чужие друг другу, как соседи в коммунальной квартире? Каким примером для них послужит это равнодушное сожительство? Да, они с Ириной не скандалят, не устраивают разборок в итальянском стиле. Но и не держатся за руки, не придумывают смешные ласковые прозвища… Рано или поздно, дети вырастут и уйдут строить собственную жизнь, делать свои ошибки. И что останется ему, Максиму? Терзающие душу воспоминания и бесконечное сожаление о том, что счастье было так возможно?
Он думал, и не находил ответа. Всё было слишком сложно, гораздо сложнее, чем большой бизнес.
– Не волнуйтесь. Всё будет хорошо. – Максим проводил до двери своего кабинета невысокого человечка в дорогом сером костюме, с напряжённым лицом такого же цвета, испещрённом паутиной морщин, ободряюще похлопал посетителя по плечу.
– Обещаете? – С надеждой переспросил посетитель, и морщины его стали потихоньку распрямляться, а лицо приобретать нормальный оттенок.
– Даю слово. – Серьёзно подтвердил Максим.
– Спасибо Вам, Максим Петрович. – Серый человечек схватил Максима за руку и долго её тряс.
– Пока не за что. – Максим приподнял уголки губ в сдержанной улыбке. – С Вами свяжутся в ближайшее время. До свидания.
– До свидания. – Воскликнул посетитель, открывая задом массивную дверь. – Спасибо. До свидания. – Повторил уже по ту сторону порога и бережно затворил за собой дверь.
Максим выждал некоторое время, затем приоткрыл дверь, выглянул в коридор, убедился, что приёмная пуста, набрал знакомый номер. Голос на том конце провода с металлическими нотками ответил кратко, по-военному:
– Слушаю.
