Но самое интересное было еще впереди.
– Витенька! – теребила лежащего мужика Анька. – Соколик! Ты живой?
– Жив он! – бросила ей Мариша. – Отсюда слыхать, как он дышит!
– Чего же не отвечает?
– Да он просто пьян!
– Не твое дело, – огрызнулась на нее Анька. – Не твой мужик, ну и не лезь! Пьяный – трезвый! Мой он! Мой!
– Откуда же ты такое сокровище нарыла?
– Откуда надо, оттуда и нарыла. Из Саранска приехал.
– Откуда?
Саранск – это же город, откуда сбежала и Катерина. Верней, жила она не в самом Саранске, а в селе Светлое, в двадцати километрах от города. Но все-таки в масштабах всей страны это просто неслыханное совпадение. Катерина из Саранска. И этот урод одноглазый тоже из Саранска. Минуточку! И зовут его Витька! Драчун. И судя по всему пьяница, место которому на нарах.
Догадка осенила подруг одновременно. Они переглянулись и стали проворно спускаться с поленницы.
Глава 11
Витька не торопился приходить в себя. Оно и неудивительно, судя по амбре, которое исходило от мужика, он выпил не меньше литра самогона. И пил явно не первый день.
– Ты хоть знаешь, кто он такой?
– Знаю. Мужик!
– Между прочим, – вмешалась Анькина мать, – мужик – это нынче редкость. Так что идите и не мешайтесь тут.
– И давно вы знакомы? – спросила Мариша у Ани.
– Давно!
– Два дня?
– Сегодня третий. А ты откуда знаешь?
– Знаю. А еще я знаю то, зачем сюда приехал этот парень.
– Ну? И зачем?
– А приехал он для того, чтобы примерно наказать свою бывшую невесту. Впрочем, невестой она была только в Витькиных мыслях. Сама девушка и в страшном сне не могла увидеть, чтобы выйти замуж за этого урода.
– Эй! Ты потише на поворотах! Ничего Витька не урод! Нормальный мужик. А что глаза нет, так это ерунда. С лица воду не пить! Второй-то глаз цел. Работать может, не инвалид. И то ладно!
– А вам не интересно, что этот ваш «не инвалид» уже имеет три судимости? И в родном селе про него ходит такая дурная слава, что никто с ним связываться не желает.
– Характер у Витеньки не сахар, – согласилась Анькина мать. – Так это только когда выпьет.
– Ага! А пьет он постоянно! И работать тоже не желает. Да и кем ему работать? Образования у него нету. Пока другие учились, он по судам да по колониям мотался!
Кажется, Анькина мать начала прозревать. Но Анька упрямо твердила:
– Он исправится. Он хороший. Я знаю, он исправится.
– А тебе не интересно узнать, кем была его невеста и что с ней теперь стало?
– Нет, не интересно. Зачем мне?
– Хотя бы затем, чтобы не повторить ее судьбу.
– Ну? – набычилась Анька. – И что с ней не так?
– А умерла она! Ясно? Застрелена позапрошлой ночью. Кстати, у твоего Витьки оружие ведь имеется?
Анька побледнела, но головой помотала отрицательно. Только тут вмешалась ее мать.
– Зачем врешь! – осуждающе произнесла она. – И я, и батька – мы оба видели, как твой красавец обрезом хвастался. И про невесту свою тоже что-то говорил.
– Ничего такого он не говорил!
– Говорил, говорил! Конечно, я особо в его слова не вслушивалась. А только говорил.
– Витька прошлой ночью со мной был, – сказала Анька, глядя на Маришу с Аленой. – И позапрошлой тоже у нас в доме ночевал.
– И ты готова подтвердить, что он никуда не отлучался?
– Готова!
В голосе Аньки был вызов, но глаза у нее предательски бегали.
– Витька с нами был, это верно, – снова вмешалась в разговор Анькина мать. – Только мы же спали. Кто его знает, может, и ходил куда.
– А оружие его где?
– В доме. В вещичках его. Наверное.
Так как Витька все еще «отдыхал» во дворе, то женщины прошли в дом. И, не отвечая на вопросы мелкого и усатого, словно таракан, мужика – отца Аньки, – начали рыться в вещах гостя. Обрез не находился. Зато нашелся паспорт. Виталий Соловей проживал в селе Светлое, Саранской области. Последние сомнения отпали сами собой. Это был тот самый жених Катерины, которого она боялась и от которого сбежала за тридевять земель.
– Надо звонить в милицию, – мрачно произнесла Мариша. – Сдается, мы случайно обнаружили убийцу нашей поварихи.
Следователь такому подарку судьбы страшно обрадовался. Он и его люди примчались к Анькиному дому спустя всего десять минут после звонка. Витька все еще валялся на земле, где его и подобрали менты.
– Ему же плохо! – кинулась на защиту жениха Анька.
– Ничего. У нас ему будет хорошо. Мы ему и врача обеспечим. И коечку организуем. И все как полагается. За это не беспокойтесь. Мы за ним присмотрим. Больше он молодых девушек убивать не станет.
С этими словами менты погрузили бесчувственного и громко храпящего мужика в свою машину и увезли. А следователь остался. Он вызвал двух оперативников. И они втроем обыскали вещи, дом и весь участок. Никакого огнестрельного оружия тут обнаружено не было. Самым опасным видом оружия оказалась рогатка, из которой младший брат Аньки палил в свое время по воробьям.
Но следователь Суслов был оптимистом и не унывал.
– Ничего! Будем искать! Говорите, оружие у него было? Да? Ну, значит, найдем.
И, прощаясь, он сказал притихшим Аньке и ее матери:
– Свечку в церкви за этих двух охламонок поставили бы! Кабы не они, ведь поубивал бы вас всех этот парень. Репутация у него самая скверная. Ваш-то отец тоже не подарок, пьет без просыпу, это я знаю, и работать не большой любитель. Но ведь он хотя бы мирный. Стянет чего из дома, продаст, напьется, да и разговаривать лезет, извиняется, плачет. Вот и все неприятности, какие вы от него видите. А с этим парнем вы бы из гипса всей семьей не вылезали. И это еще хорошо, если живы остались бы.
С этими словами он и уехал. А Анькина мать, наконец-то прозревшая после проповеди следователя, принялась благодарить Алену с Маришей. Но те в ее благодарностях не нуждались.
– Пусть лучше ваша дочь нам все про Глюку расскажет.
– Это кто же такая?
– На самом деле она просто Глафира, Глашка. И она приятельница Володьки Кротова.
Это произнесла уже сама Аня.
– Ты ее знаешь? Эту Глюку? Вы знакомы?
– Лично не встречались. А от Володьки я про нее многое знаю.
– Расскажешь нам?
– А почему вам самим у Володьки не спросить? – пожала та плечами. – Небось у него это складней получится.
