Когда Федра, толчком открыв дверь, вошла в гостиную, то увидела Айана и Каролайн сидящими рядышком на диване, причем его щека почти касалась ее волос. Они рассматривали какую-то фотографию.
Гадкое, давящее чувство ревности закралось в душу Федры. Выразилось оно в отвратительной по содержанию мысли: она, пожертвовав собой, вышла фиктивно замуж ради этого черноволосого дьявола, ради того, чтобы дать ему возможность стать хозяином Кайн-Клета, а он теперь шепчется с Каролайн?
— Ну-ну, — сказала Федра. — Смотрю, вы заняты по уши.
Айан поднял глаза и посмотрел на нее каким-то отрешенным взглядом.
— А, Федра… — сказал он и сразу забрал фотографию у Каролайн. — Ты собралась проведать маму?
Вид у него был при этом, как у школьника, который что-то скрывает и пытается отвлечь внимание. Айан не из тех, кому удается это ловко проделать, да и у Федры глаз наметанный. Она сразу забыла о сцене, свидетельницей которой только что была.
— Что это за фотография? — спросила она, понимая, что дело именно в ней.
— Да просто так, снимок. Он вряд ли тебе будет интересен, — ответил Айан. — Какие-то знакомые отца.
Каролайн удивленно взглянула на него.
— Но мистер Требэниан, это же…
— Просто снимок, — перебил ее Айан. — Так что, ты уходишь, Федра?
— Ты второй раз меня спрашиваешь. Да, ухожу, но чуть позже. После того как увижу эту фотографию, которую ты не хочешь мне показать. — Айан так настойчиво старался от нее избавиться, при этом явно желая припрятать фотографию, что Федра заподозрила неладное. Она подошла к нему, протянула руку и потребовала: — Дай мне это сюда!
Она сказала это таким строгим учительским тоном, что Айан не замедлил отреагировать:
— Хорошо, что я не ее ученик, правда? — сказал он Каролайн. — Нам с тобой не поздоровилось бы, учись мы в ее классе.
— Ничего подобного, — ответила Каролайн. — Мне кажется, что Федра очень хорошая учительница.
Федра удивленно взглянула на секретаршу Айана и поймала себя на том, что та ей нравится.
— Спасибо за комплимент, — сказала она. — Впрочем, я действительно хорошая учительница. Айан, можно мне посмотреть фотографию?
— Лучше тебе этого не делать, — ответил он грустно.
— Почему?
Она настаивала, хотя понимала, что если уж Айан не хочет показывать ей снимок, то у него есть на то причина.
— Потому что я этого не хочу.
— Это не ответ, — возмутилась Федра и попробовала забрать фото.
Айан отвел ее руку.
— Не ответ? Ладно. Тогда вот другой. Потому что я не хочу причинять тебе боль. Так лучше?
— Боль? Ничего не понимаю.
У нее и так душа болит, так что же может быть на той старой фотографии?
— Перестань, Айан. Давай фотографию.
По его глазам она увидела, что победила.
— Хорошо, — сказал он. — Пусть будет по-твоему. Но не говори потом, что я не предупреждал тебя. — И он отдал ей снимок.
Она с победоносным видом схватила его и принялась рассматривать.
На старой черно-белой фотографии, с трещиной посередине, была запечатлена парочка — мужчина и женщина. Мужчина обнимал одной рукой женщину за талию, она смотрела на него любящим взглядом, но взгляд его был обращен не на нее, а в объектив. Сзади них возвышалась Эйфелева башня.
Улыбка сползала с лица Федры, по мере того как она вглядывалась в лица двух влюбленных. У нее вдруг голова пошла кругом, перед глазами все поплыло, и фотография задрожала в руках.
Мужчина на снимке был Чарльз Требэниан, а женщина — ее мать, Эстер Пенденинг.
Глава 8
В открытое окно квартиры Эстер дул холодный ветер, он вздымал занавески, шелестел страницами газеты, лежавшей на столе, а главное — выгонял запах дыма и наполнял комнату свежим морским воздухом. Эстер поежилась и плотнее закуталась в жакет. Придется потерпеть, она же хочет скрыть, что курила, но ведь Федра все равно догадается — в квартире настоящая стужа.
Скоро она придет, и если с ней появится Айан, то значит, ее маленький трюк сработал. Из него получится хороший муж, если он решится на это. Разве только?.. Можно лишь строить предположения, но ведь речь идет об Айане, у которого непростой характер. Он видит лишь то, что хочет видеть. Точно так же, как и его отец.
Тяжело вздохнув, Эстер пошла на кухню и поставила чайник. Федра должна прийти с минуты на минуту. Порыв ветра сбросил газету на пол, пластиковый абажур закачался. Хватит, пожалуй, проветривать, решила она и стала закрывать окна.
Раздался легкий стук в дверь. Федра. Эстер расплылась в счастливой улыбке и поспешила к двери.
— Привет, мама! — сказала дочка каким-то надтреснутым голосом.
Вид у нее был совсем несчастный, глаза грустные. Так что же? План не удался? Да и Айана не видно, он не пришел с ней. Эстер постаралась скрыть разочарование.
— Привет, дорогая. Я так рада тебя видеть. Разве ты не хочешь меня поцеловать? — сказала она Федре.
— Да, конечно!
Она чмокнула мать в щеку, а не обняла и расцеловала, как бывало раньше. Что-то не так?
— Я поставила чайник, пойдем выпьем чаю. Или ты хочешь кофе? — спросила Эстер.
Не выяснять же чуть ли не на пороге, что там случилось!
— Да, кофе. Я сама сделаю.
Федра проследовала за матерью на кухню. Эстер села на свой любимый стул и стала наблюдать, как дочка с отсутствующим видом автоматически ставит чашки на стол, достает кофеварку. Что же происходит? Федра всегда была мечтательницей, но сейчас она не мечтает, это видно. Просто ее мысли где-то далеко.
— Что-нибудь случилось? — спросила наконец Эстер.
— Здесь холодно, — поежившись, заметила дочь, не ответив на ее вопрос.
— Знаю. Я только что проветривала квартиру.
— А.
И все? Больше она не собирается ничего сказать? И не спрашивает о причине такого тщательного проветривания? Даже не скажет ничего насчет курения?
— Что с тобой, дорогая? — озабоченно проговорила Эстер. — Я не хотела вмешиваться в твои личные дела, но…
— Мама, перестань. Прекрасно знаешь, что именно хотела вмешаться, — перебила ее Федра, сосредоточенно наливая кофе в чашку.
У Эстер екнуло сердце, она тяжело вздохнула.
— Да, возможно, — призналась она. — Но я только намеревалась помочь. Думала, что если вы с Айаном проведете некоторое время вместе, то… — Тут она запнулась и испуганно заморгала. — Федра! Он что… ты с ним?..
— Что? Переспала? Это и была основная цель?
Эстер прижала ладони к вискам, так вдруг заломило в голове. Язвительный вопрос Федры поразил ее, дочка никогда так еще с ней не разговаривала, всегда была ласковой и заботливой. Сейчас же во всем чувствуется какая-то отчужденность. Оказывается, она винит мать в том, что у них там что-то не сложилось…
