— У твоей подружки замечательный способ выражать мысли. Словарь богатейший.
— Да, это есть. Впрочем, она очень хорошая и добрая. Я рада, что ты решил оставить их здесь еще.
— А какой у меня выход? — спросил Айан таким тоном, что Федра пожалела о сказанном.
— Пожалуй, никакого, — согласилась она, доставая из холодильника остатки рождественского «пира». — Мяса нет, только овощи.
— Ничего, неважно. Съем все, что только ты мне предложишь.
Вот это ей всегда нравилось в Айане — у него хороший аппетит и он не привередничает в еде, тем не менее никогда не прибавляет в весе ни грамма. И сегодняшний ужин не исключение. Он проглотил все, что было на его тарелке, ни сказав ни слова по поводу необычных блюд, и запил все доброй порцией вина.
Они не разговаривали. Ужасно устав за весь этот суматошный вечер, Федра просто сидела и наблюдала, как Айан ест. Вот что значит, нет Чарльза, подумала она. Достойное завершение празднования Рождества в Кайн-Клете. Интересно, а тоскует ли Айан по отцу?
— Ты, должно быть, устал, — заметила она. — Я пойду проверю, готова ли твоя комната.
— Нет. — Он даже привстал и схватил ее за руку. — Ты достаточно тут навозилась с нами. Я вполне могу все сделать сам.
От этого прикосновения ее словно током пронзило. Она опустила глаза и посмотрела на его пальцы — они дрогнули… А может, намекнуть, что ему не стоит спать одному сегодня? Федра взглянула в глаза Айана и выбросила эту идею из головы.
Он тотчас же отпустил ее, вернее отдернул руку, будто обжегшись. Но Федра не могла избавиться от чувства, что, если бы она попросила его пойти с ней, он бы не отказался…
— Спокойной ночи, Айан. Приятных снов.
— Спокойной ночи, — ответил он.
В голосе его прозвучала какая-то отрешенность. Так было в день похорон его отца, когда она застала его у моря. Он выглядел таким потерянным, что ей отчаянно захотелось утешить его, только она не была уверена, нужно ли ему это.
Федра оставила Айана сидящим за столом, на котором стояла бутылка вина, лежали шкурки от мандаринов и две хлопушки. Когда она уже стала подниматься по лестнице, то услышала звук разорвавшейся хлопушки.
На следующее утро Федра застала Айана в кухне за столом в той же одежде и в той же позе, что и накануне, словно он и не уходил отсюда.
— Ты разве не ложился? — поразилась она, так и застыв в дверях.
— Успокойся, ложился, — ответил он мрачно. — Но заснуть не мог и встал пораньше.
— И не с той ноги, как я погляжу, — заметила Федра.
— Лучше ты меня не задевай, не то не дам тебе кофе. — Он кивнул на кухонный столик, где уже стояла дымящаяся кофеварка.
— Это ты сделал кофе? — обрадовалась Федра.
— Нет, мне помогли эльфы. Конечно я, кто же еще? Больше никто не вставал.
— Надо же, какое счастье! Аромат свежесваренного кофе. Что может быть лучше! — раздался голос Джоан в коридоре.
Айан поднял голову как раз в тот момент, когда сестра вошла в кухню.
— А, наша Спящая Красавица проснулась! — язвительно заметил он. — О нет, больше аромата кофе здесь не чувствуется, мы в экзотическом саду! Что за дрянью ты надушилась с утра?
— Айан! — взвизгнула Джоан и бросилась на шею к брату. — О, Айан, а я думала, что ты в Лондоне.
— Так и должно было быть, — сказал он, осторожно высвободился из объятий сестры, поцеловал ее в щеку и усадил на ближайший стул. — Что это за идиотские выходки, Джоан? Твой несчастный муж чуть с ума не сошел от волнения за тебя, пока я его не успокоил.
— Он сходил с ума? А как чувствовала себя я, когда застала его с этой Бирд? — воскликнула Джоан, стукнув в сердцах ладонью по столу. — И он с ней еще и флиртовал…
— Ошибочка, сестренка, — перебил ее Айан. — Ничего такого не было. Он советовался с Идой по поводу подарка. Хотел сделать тебе подарок к Рождеству, понятно? А ты, как всегда, подумала черт знает что.
— Как? — воскликнула Джоан, театрально всплеснув руками. — Не может этого быть! — Айан молча наблюдал за ней, и она обратилась к нему: — А откуда ты знаешь? И потом, они же шептались!
— Конечно, шептались. Это же должен быть сюрприз, а сюрприз не обсуждают, крича во всю глотку, — объяснил Айан, втолковывая ей прописные истины, как ребенку. — Антон и попытался объяснить тебе это, да ты и слушать не стала. Он мне все рассказал. Ты убежала в таком состоянии, что он испугался: а вдруг тебе придет в голову с собой что-нибудь сделать.
Джоан слушала с довольным видом.
— Он думал, что я брошусь под поезд? Или утоплюсь? — радостно спросила она.
— Что-то в этом роде. И нечего радоваться! Ты нам всем доставила массу неприятностей.
Она присмирела и, опустив глаза, виновато призналась:
— Я не хотела.
— Конечно, не хотела. В общем, Антон приедет за тобой днем. На его месте я бы оставил тебя без подарка.
— Ну ты известный вредина, — заметила Джоан. — Антон простит меня. Он всегда меня прощает.
Так, значит, и у вас бывают размолвки? — удивился Айан. — Будь я проклят, если женюсь.
— Ха! Кому ты нужен? — фыркнула сестра.
Федра, которая стояла к ним спиной и наливала себе кофе, чуть было не воскликнула «мне!», но удержалась. Правда, рука у нее дрогнула, и она обожглась кипящим кофе.
— Ох… — пробормотала она, стараясь справиться с болью, мысленно ругая себя за неуклюжесть.
Но Айан все заметил и вскочил.
— Нечего тебе самой тут хозяйничать, — проворчал он и потащил ее к крану.
Он пустил холодную воду и подставил ее руку, а она уже ничего не чувствовала, кроме этого магического прикосновения, но оно повергало ее в страшную тоску. Федра никак не могла понять, что на нее так подействовало, а потом вспомнила, как Айан сказал про женитьбу, и сердце ее оборвалось… Черт! Ну почему же она никак не может себя взять в руки и перестать реагировать на подобные вещи? Она не должна так раскисать… Ведь все это время она приучала себя к мысли, что будет жить без него, даже боль притупилась… Так нет, стоило им только встретиться — и все опять повторилось: боль, отчаяние, тоска.
— Теперь все в порядке, — сказала Федра, выдернув руку, и направилась к двери. — Спасибо.
— Не стоит благодарности, — буркнул Айан. — Можно узнать, куда ты идешь?
— Выйду на свежий воздух.
— Ты не допила кофе. И не позавтракала.
— А… — Она вернулась и залпом допила кофе. — Поем позже.
С этими словами Федра поспешила прочь из кухни, только бы не видеть его лица, не слышать его голоса, не бояться, что он подойдет к ней.
Снег перестал идти еще ночью, стояла удивительная тишина и все кругом, насколько хватало глаз, было покрыто пушистым ковром, сверкающим в лучах утреннего солнца.
