И Вика сунула Марише в руки распечатку из Интернета.
– Только что скачала. Как прочла, прямо обалдела. Информация – закачаешься! Вот люди с какими задвигами бывают! Куда нам до них!
Мариша стала читать. И очень скоро поняла, что Вика ничуть не сгущала краски. Ситуация выглядела следующим образом. Часть верующих из Братства святого Иоанна в самом деле три месяца назад ушла в подземный схрон, где и находится до сих пор и будет находиться вплоть до указаний от самого Иоанна. Тот в схрон вместе со своей паствой спуститься отказался, остался на поверхности, чтобы координировать действия Общества.
А действия были следующими. Сначала ненормальных пыталась выковырять из-под земли милиция. Но вразумить их не удалось, и была вызвана армия. Тогда подземные сидельцы заявили, что если к их убежищу приблизятся солдаты, то они покончат с собой. Мол, таково было указание их главы, которое они выполнят во что бы то ни стало. А у сидельцев под землей было несколько детей, которых «добрые» родители взяли с собой. И про этих детей также было сказано, что они лучше будут убиты родителями, чем отданы в руки слугам дьявола.
Военные в такой нервной обстановке работать отказались. И свалили обратно. А за дело взялась районная администрация, представители которой несколько раз приезжали ко входу в схрон и пыталась вразумить ненормальных фанатиков, убеждая, что длительное пребывание под землей может губительно сказаться на их здоровье и даже жизни.
– Но на сегодняшний день ситуация не изменилась к лучшему ни на грамм, – дочитав статью, сделала вывод Мариша. – Все, кто сидел под землей, так и продолжают там сидеть. А этот брат Иоанн, загнавший людей под землю, вовсе не собирается трубить отбой.
– Гад какой! Правда ведь, гад?
– Чистая правда.
– И это его брошюрку мы нашли у твоей бабушки в вещах?
– Его.
– А ты не ошибаешься?
– Вовсе нет. Поедем?
– Куда?
– Ну, к этому брату Иоанну. Я узнала адрес, по которому располагается его община. Это недалеко от Питера.
– И что мы ему скажем?
– Ну, смотря по обстоятельствам. А кроме того, я возьму фотографию своей бабушки. Может быть, кто-то из верующих собратьев ее и узнает.
Мариша пожала плечами. Идея с Зальцманом полностью провалилась. Так, может быть, с сектантами им повезет больше? Но в глубине души Мариша сильно сомневалась, что люди, согласившиеся сидеть под землей месяцами без свежего воздуха и солнца, да еще вместе со своими детьми, будут более разумными, чем выжившая из ума девяностолетняя старуха. Они, что называется, одного поля ягоды.
– И что за пристрастие у твоей бабули к психам? – спросила Мариша.
Но вместо разумного ответа услышала:
– Как я выгляжу?
Мариша повернула голову в сторону подруги и осеклась.
– Ты что с собой сделала? – вырвалось у нее.
Вика была уже готова и стояла у дверей. В гости к сектантам она оделась подчеркнуто скромно. На плечи даже накинула темную косынку, оставшуюся у нее с похорон бабушки. Вместо узких, облегающих попку бриджей на Вике была длинная юбка, малость ей великоватая. И такая же мешковатая кофта. Волосы она забрала назад и гладко их причесала. И еще смыла с себя всю косметику.
– Так как я выгляжу?
– Ужасно!
– Хорошо, – обрадовалась Вика. – Значит, сектантам точно понравится. У них ведь на все своя мерка.
– Может быть, мне тоже переодеться во что-нибудь более скромное?
Сегодня на Марише было открытое платье цвета переливающегося неба на восходе. Оно было сшито в китайском стиле, и по его подолу ползли облака, а на груди в самом деле всходило солнце. Кроме того, по бокам у платья имелись глубокие разрезы, доходящие почти до бедер. При ходьбе полы узкого платья обнажали ноги целиком. Да уж, для встречи с сектантами это платье вряд ли годилось.
– Ничего подходящего твоего размера у меня нет.
– Может быть, шаль?
Конечно, у Мариши была накидка. Но она опять же, как бы это сказать, больше подчеркивала, чем скрывала. Полупрозрачная ткань только добавляла притягательности облику Мариши. Как говорили древние: «Обнаженная женщина – красива, но полуобнаженная – прекрасна».
– Но вряд ли сектанты одобрят мой облик.
– Постой! Кажется, у меня есть то, что тебе нужно!
Вика сбегала в комнату и приволокла оттуда нечто похожее на одеяло с кистями.
– Что это такое?
– Это пончо. Правда, симпатичное?
– В качестве попоны для строевой лошади оно очень даже ничего.
– Надень его.
– А чем это оно пахнет?
Вика принюхалась.
– Может быть, немножко лошадью.
– Лошадью?
– Ну да, я его покупала для прогулок верхом. А что такого? Так ты его наденешь?
– Лучше попозже, – отказалась Мариша. – Когда другого выхода уже не будет, а сектанты станут наступать на нас со всех сторон. Тогда я его и напялю. Авось испугаются и отстанут.
Экипировавшись таким образом, девушки двинулись в путь.
Глава 12
Тем временем Слава безнадежно отставал от них в этом забеге. Вчера встреча с Зальцманом Я.В. сорвалась у него самым глупым образом. В нужной квартире никого не оказалось. А ведь Слава нашел способ переправиться через наполненную кипятком яму. Просто перекинул через нее пару досок, валявшихся возле разлома, и с риском для жизни переправился на другую сторону.
Квартира под нужным ему номером находилась на первом этаже. Честно говоря, дверь в нее выглядела довольно странно. Обитая толстым листом железа, она хранила на себе следы многочисленных наклеенных бумажек. Казалось, что жильцы со всего дома вывешивали на этой двери свои объявления, а потом за ненадобностью их сдирали.
Одним словом, дверь не выглядела жилой. Тем не менее Слава долго звонил и стучал в нее, хотя никто ему не открывал и признаков жизни тоже не подавал. На улице уже совсем стемнело, когда Слава понял, что сегодня он вряд ли застанет Зальцманов. Ругая стариков, которым приспичило где-то шляться, вместо того чтобы сидеть дома и дожидаться гостей, Слава уехал домой. Но сегодня с утра, памятуя о наказе своего страшного работодателя, он предпринял еще одну попытку прорваться к Зальцманам.
Он стучал, стучал и стучал. И наконец на его стук наверху раздался чей-то голос:
– Молодой человек, что вы безобразничаете? Я сейчас милицию вызову!
– Не надо милицию! Мне просто нужен Зальцман Я.В.
– Тут такого нет.
– Как же нет? – изумился Слава. – Я узнавал, он живет в двадцать пятой квартире.
– В двадцать пятой квартире уже много лет никто не живет.
