– Нет, ну что ты!
– Мариша!
– Ну, не только ради этого.
– Не только?
Кажется, Смайл не был в гневе. Он не был даже зол. И смотрел он на Маришу с ласковым интересом.
– Что – не только? Погоди, не говори, я сам догадаюсь. Эта твоя родственница Таечка тоже хочет выйти замуж? И готова работать уборщицей, лишь бы оказаться среди интересных мужчин?
– Да, – ответила пораженная Мариша. – Ты попал в самую точку.
– Так это же я!
– А кто еще хочет замуж?
– Как же так! – рассмеялся Смайл. – Твоя Таечка тебе не сказала?
– Нет.
– Она следила за мной все эти дни и ничего не поняла?
– А что она должна была понять?
– Кто еще у нас на аэродроме хочет отчаянно замуж.
– И кто же?
– Да Катя и хочет!
– Катрин? Катя? А за кого? Ах да! Ясно. За тебя?..
– При чем тут я?! Она хочет замуж за моего близкого приятеля Гришку. Но он не обращает на бедняжку никакого внимания. Только поет эту песню, знаешь? «Первым делом, первым делом самолеты! Ну, а девушки? А девушки потом!»
– Знаю, конечно! – с раздражением произнесла Мариша. – Прекрасно знаю и эту песню, и твоего самодовольного Гришу.
– Тебе самодовольный, а вот для Кати – свет в окошке.
– Но при чем тут ты, если этой Катрин нужен твой Гриша?
– Она надеялась, что через меня сможет добраться до него.
Мариша молчала, осмысливая услышанное.
– И поэтому она закармливала тебя лазаньей, цыплятами и прочими деликатесами? Задабривала тебя, да?
– Тебе и это доложили?! – восхитился Смайл. – Про лазанью? Да уж, ничего не скажешь, разведка у тебя работает на пять с плюсом. Вот только жаль, что выводы ты сделала в корне неверные.
И, взяв руки жены в свои огромные лапищи, он заглянул ей в глаза и спросил:
– Как ты могла усомниться во мне?
– Ну...
– Нет, ты скажи мне, как? Как ты могла подумать, что я променяю тебя на какую-то другую женщину?
– А что, нет?
– Нет, конечно!
– Даже если она и готовит словно повариха первого класса, и все остальное тоже при ней?
– Даже в этом случае!
На глаза у Мариши навернулись слезы. И Мариша уже готова была разрыдаться от умиления, как вдруг через густую пелену, застилающую ей глаза, она услышала голос мужа:
– Ну а теперь, когда мы разобрались со мной, давай выясним, чем же ты, моя дорогая женушка, занималась все эти дни?
Плакать Марише моментально расхотелось. И она тут же принялась судорожно придумывать, что бы такого наврать мужу, чтобы не очень влетело. На Смайла она при этом даже не смотрела.
Отлично зная о том, какой эффект произведут его слова на жену, Смайл только улыбнулся про себя. Милая его девочка, она так и не поняла, до какой же степени он ее любит. Любит, несмотря ни на что. Любит настолько, что готов терпеть все ее выходки. И простить буквально все, что угодно.
И совсем незачем Марише сейчас напрягать свою и без того загруженную фантазию и придумывать что-то, чему он все равно никогда не поверит. Ведь он прекрасно знал, какого рода сокровище он берет в жены. Знал, женился и, как ни странно, очень счастлив.
