Примерами таких людей, которые с помощью воли входили в экстатическое состояние, были не только маги, но и святые. Например, Тереза Авильская говорила: «Когда я хотела противостоять силе притяжения, я делала волевое усилие и чувствовала, как неведомая сила поднимает меня вверх, и я могла плыть по воздуху над землей». А мой учитель, сибирский колдун и знахарь Борис Ванин, так высказался об этом: «Когда я вершу колдовство, то я прикладываю к нему свою волю, и духи слушают меня и превращают мою волю в реальность».
Впрочем, суперволя позволяет добиваться успехов на любом поприще. Например, Александр Македонский стал великим именно из-за невиданного развития своей силы воли. Этому обучали его греческие жрецы, и он работал прежде всего над собственной волей, а все остальное ставил на второе место: воинское искусство, ученичество и тому подобное. Так вспоминал об Александре его лучший друг и соратник Птолемей, который после смерти Александра стал правителем Египта.
Человек от рождения редко обладает такой суперволей, но ее можно развить в себе, следуя, например, методике графа Ла Мот Седжа, описанной мной в книге «Секретные техники…».
Развивайте свою волю, друзья!
Пространственно-зрительное воображение
Человек наделен как сознанием, так и подсознанием. Наше сознание постоянно работает, а подсознание находится как бы в дреме, незаметно отрабатывая действия сознания и переводя его в образы. В обычной жизни и то и другое не связано между собой, исключая экстремальные ситуации, когда необходимо принимать мгновенные решения, в которых зачастую решается вопрос вашей жизни и смерти. В этом случае все происходит неосознанно и автоматически.
Но чтобы экстрасенсу можно было на кого-то или даже на что-то воздействовать, ему необходима эта связь сознания с подсознанием – по крайней мере, во время его работы.
Такая предрасположенность существует от природы у гениев, колдунов по родовому наследству и у некоторых других немногих неординарных личностей. У обычного человека, кроме стрессовых ситуаций, такая связь возникает лишь под воздействием алкоголя или наркотиков.
Чтобы понять суть вопроса, отметим, что в своей массе люди мыслят словами и понятиями, кроме примитивных народов, далеких от техники и сохранивших близость к природе и к человеческому первородству, которые оперируют больше образами и чувствами, то есть обращаются к сферам подсознания. Потому у них и происходит эта утерянная цивилизованным человечеством связь, характерная для гениев и медиумов. Отсюда следует, что для того, чтобы выучить язык подсознания, мы должны уметь оперировать не только словами, но и мыслеобразами, а это без четкого пространственно-зрительного воображения невозможно.
Многие помнят, как в девяностые годы экстрасенс Анатолий Кашпировский на свои сеансы собирал целые стадионы народа, а парапсихолог Альберт Игнатенко – полные арены цирков и залы театров. И там, наряду с другими опытами, они ставили один интересный эксперимент – сеанс мгновенного усыпления целой группы людей.
Кашпировский делал это так: люди выстраивались в шеренгу, он по очереди подходил к каждому и ладонью слегка подталкивал его в лоб, одновременно коротко командуя: «Спать!». И человек падал назад уже спящим. Там его подхватывали и укладывали на землю помощники Кашпировского, следовавшие параллельно ему позади шеренги. Так же, хоть и с небольшими вариациями действовал и Игнатенко. Однако в их работе имелось и существенное отличие: Игнатенко работал с предварительно отобранной публикой, где люди были подвержены внушению от природы, а Кашпировский – нет.
Я думаю, многие знают, как отбирается из зала публика, которая подвержена гипнозу. Для этого гипнотизер перед выступлением может использовать разные приемы, например, такой: обратиться к залу и попросить всех сцепить руки в замок. Далее он объявляет, что сейчас досчитает до десяти, после чего руки ни у кого из присутствующих без его команды не расцепятся. Все сцепляют руки, гипнотизер считает, и действительно, у какой-то части зрителей – обычно это процентов десять или около этого, здесь все зависит от силы гипнотизера и его искусства – руки не расцепляются. Вот эти люди и являются теми, кто наиболее подвержен внушению, их и вызывает на сцену гипнотизер для своих дальнейших опытов.
В те времена я уже тоже относительно неплохо владел гипнозом, но работать так безупречно, как эти два корифея парапсихологии, у меня не получалось – ни с людьми, подверженными внушению, ни, тем более, с произвольно набранной группой. Люди у меня заваливались навзничь тоже, но не все – где-то половина или немного больше. Я не мог понять, в чем тут дело? И на это у меня были причины: несколько раз мне довелось проводить индивидуальные сеансы гипноза с теми, с кем ранее уже работали Кашпировский и Игнатенко, и все они утверждали, что мой гипноз действует на них даже сильнее, чем у вышеозначенных экстрасенсов.
А надо сказать, что подобные представления в те годы, по примеру Кашпировского и Чумака, проводили все кому не лень, все, кто хоть как-то соприкасался с экстрасенсорикой, и среди них попадались и шарлатаны, желавшие подгрести бабла на жареном. Но однажды я случайно попал на подобный сеанс, который проводил Борис Ванин, ранее уже упомянутый мною. Дело было в актовом зале одного из институтов города, и Борис так же безупречно, как и Кашпировский и Игнатенко, проделал эксперимент с мгновенным усыплением зрителей, причем вышедших для испытания произвольно и потому не склонных к внушению. После сеанса я поднялся на сцену и спросил его: почему у меня так не получается? На что Борис ответил:
– Должно получаться, просто ты что-то неправильно делаешь.
– А что именно?
Борис развел руки:
– А ты приходи ко мне завтра на прием после обеда, там посмотрим…
На следующий день я заявился к нему в кабинет, располагавшийся в одном из известных центров нетрадиционной медицины, где он практиковал. Я подождал, пока от него выйдет пациент, и под шиканье очередников прошел к нему. Борис сидел в роговых очках эпохи немого кино и изучал какие-то рентгеновские снимки.
– Присаживайтесь, – не поднимая глаз, бросил он. – На что жалуетесь?
– На плохую квалификацию, – вздохнул я.
Борис боднул меня черными глазами из-под очков, затем снял их, пожал с улыбкой мне руку и, не говоря ни слова, вышел в коридор. Оттуда он привел с собой человек семь или восемь – примерно половину очереди, ожидавшей его приема. Борис выстроил людей в ряд и сказал им, что перед приемом их всех надо протестировать, и что тест этот проведет его помощник, и он показал на меня.
– Ну, действуй, – сказал он мне и зашел в тыл шеренги, чтобы подстраховать тех, кто, падая, заснет.
Я попытался уложить всех по очереди в мгновенный сон, но только трое завалились на спину и моментально заснули. После этого Борис вернул всех в коридор.
– Расскажи мне, каким образом ты действуешь? – спросил он меня.
– Ну, как – накладываю на лоб руку, толкаю человека в лоб и одновременно мысленно и вживую даю команду «Спать!».
