То ли дело дома, с родителями и дедом с бабушкой! Так Мишаня и вырос, не обзаведясь ни единым другом. И даже приятелей у странного нелюдимого мальчика не было. Учился Мишаня ни шатко ни валко. Но вполне достаточно, чтобы поступить после окончания школы в один из технических вузов города, закончить его и пойти работать.
Но и на работе Мишаня ни с кем не сошелся. Вроде бы и уши уже стали не такими огромными, но люди все равно поглядывали на них с ухмылкой. И Мишаню по-прежнему тянуло домой. Сознавая, что это не вполне нормально, он старался изо всех сил влиться в коллектив. Но ничего не мог с собой поделать. Ему было скучно в боулинге, скучно в бильярдной, он умирал от тоски в ресторане и сладко зевал на отборочном матче любимой команды их лаборатории.
В конце концов Мишаня сдался. И больше уже не тянулся к людям. Ему хорошо со своими родными, и точка! И тут судьба нанесла Мишане жестокий удар. Его родные стали покидать Мишаню. Первой ушла бабушка. Следом за ней тихо скончался дедушка. Ничего удивительного в этом не было. Обоим старикам было уже под девяносто. Но когда умер и папа, Мишаня запаниковал. Папе было всего лишь за шестьдесят. Ну, положим, хорошо за шестьдесят, даже ближе к семидесяти. Но разве это его оправдывало? Папа должен был жить ради Мишани!
– Ничего не поделаешь, сыночек, – вздыхая, говорила мама. – Я ведь тебя родила, когда мне было уже за сорок. Так что ничего не поделаешь. Смирись. Постарайся найти себе невесту. Она родит тебе ребеночка, а лучше – двух или даже трех. И тогда я буду спокойна за тебя.
Ага! Спокойна она будет! И умрет! Ни за что! И Мишаня поклялся самому себе, что даже не посмотрит в сторону женского пола. Пусть мама живет вечно! Она ведь не сможет оставить своего мальчика одного на всем белом свете.
Выполнить задуманное оказалось тем легче, что Мишаню не очень-то и тянуло к девушкам. Ему и с ними было скучновато или напряжно. Не хотел он жениться! Он всего лишь хотел жить так, как жил все эти годы. Однако то, чего мы хотим, и то, что мы получаем, – это зачастую две большие разницы. Так и стратегия Мишани оказалась с изъяном. Маму все равно хватил удар. И она тихо скончалась во сне, даже не успев попрощаться со своим сыном.
Мишаня был буквально сражен горем. Он не привык жить один! Он не мог, не умел и не хотел так! А тут еще некая строительная компания, решив построить какой-то крупный комбинат на месте, где прежде стояла деревня Мишани и его родителей, захотела снести их дом. Сначала Мишаня наотрез отказался. Но потом ему намекнули, что дом все равно снесут. Хочет он того или нет. И он смирился. Раз так, то пусть сносят. Он поедет в другое место. И попытается изменить свою жизнь.
За дом и землю, на которой он стоял, строительная компания выплатила Мишане огромные деньги. Он не стал колебаться. И сразу же приобрел себе дом на окраине Питера. Взял на работе кредит и уложился в требуемую сумму. Потом на работе произошли изменения. И Мишаню перевели на другую должность. Теперь он мог работать дома, лишь высылая результаты своих разработок по электронной почте или отвозя их в лабораторию раз в две недели или даже реже.
Итак, Мишаня снова оказался один в доме, окруженный знакомыми с детства предметами. Но покоя в его душе не было. Он был ужасно одинок и глубоко несчастлив. Он даже сделал операцию на ушах, но это не помогло. Да, уши его теперь были идеальны, но заводить друзей или тем более жениться Мишане все равно не хотелось.
– Что-то со мной не так, – вздыхал парень. – И я даже знаю что. Я все время думаю о своих родителях. О дедушке, о бабушке. Как они там без меня? И как мне жить тут без них?
Подруги слушали его уже почти два часа. И, честно сказать, им здорово надоело его нытье. Ну, какое такое особое горе у этого парня? Родители умерли? Бабушки и дедушки отошли в мир иной? Так они были уже совсем старенькие. И вообще, никто не живет вечно. Все когда-нибудь перешагивают через конечный предел. Наступит черед и Мишани. Но сейчас-то чего он торопится?
– Знаешь, а уши тебе сделали просто замечательные, – сказала Кира, чтобы хоть как-то отвлечь парня от его мрачных мыслей.
– Вы находите?
– Да.
– Кстати, об ушах, – внезапно затих Мишаня. – Я ведь вас позвал совсем не для того, чтобы выкладывать историю своей жизни. Это у меня случайно получилось. Простите…
– Ничего страшного.
– Нам было очень интересно!
– И поучительно!
Но Мишаня потряс головой в ответ:
– Все равно извините. Я сам не знаю, почему так с вами разоткровенничался! Совсем не для этого вас позвал.
– А для чего?
– Скажите, вы ведь дружили с убитым?
– С Алексом?
– Да, – кивнула Леся.
– Немного. А что? – насторожилась Кира.
– Но вы же хотите найти его убийцу?
– Очень! – с жаром вырвалось у подруг.
Мишаня внимательно посмотрел на них, а потом выпалил:
– Мне кажется, что я знаю, кто он такой!
Подруги разинули рты и уставились на мужчину. Это было потрясающе! Вот так вот живешь, ездишь за три моря – и не знаешь, что под боком у тебя находится разгадка мучающего тебя вопроса.
– Ты это серьезно? Ты его видел? Кто он?!
– Погодите, погодите! – замахал руками Мишаня. – Завтра я еду в город. Мне нужно туда по работе. И вечером я смогу вам точно сказать, тот ли это человек.
– Но кого ты подозреваешь?
– Вы его не знаете.
– А ты знаешь?
Мишаня подумал и кивнул:
– Не очень хорошо, но… Одним словом, все расскажу вам завтра.
– Хотя бы скажи, мужчина это или женщина?
– Мужчина.
– Молодой или старый?
– Я же сказал, завтра! – рявкнул Мишаня. – Как вы не понимаете, я не могу обвинить человека в страшном преступлении, если не имею никаких доказательств.
– А завтра ты эти доказательства раздобудешь?
– Да.
– И передашь их нам?
– Вам, или Таракану, или сразу милиции. Как угодно.
Подруги не знали, что и сказать. Спорить с Мишаней было бесполезно. Он из тех людей, кто если уж упрется, то нипочем его не сдвинуть. Но и сразу же уходить домой подругам не хотелось.
– Мишаня, а расскажи, как твой Моцарт стал голубого цвета?
На лице у парня появилось подобие слабой улыбки. Он вытащил голубую мышь из ее нового домика, нежно прижал к себе и начал рассказывать. Моцарт появился у него в доме без всякого приглашения. Скорее всего он переехал сюда вместе со старым хламом, который Мишаня притащил с собой в новое жилище.
Поняв это, Мишаня почувствовал к мышке нечто вроде душевной привязанности. Еще бы! Моцарт знал и помнил его родителей! Может быть, даже доедал остатки их трапезы. Спал в их тапках! Этого было достаточно, чтобы Мишаня не только не прогнал мышь, но и принялся всячески заботиться о малыше. Моцарт оказался совсем ручным. Мишаню он не боялся. Прибегал на зов. И спал где-нибудь поблизости от спальни хозяина. Несчастье случилось в тот день, когда приходящая уборщица решила постирать все тапки, которые имелись у Мишани.
