23
План на крайний случай
Март – апрель 1943 года
Осторожно обходя расселины, которых было очень много в радиусе полутора километров от места крушения «PN9E», Монтеверде, Бест и Спина, сопровождаемые спасателями и собаками в упряжке, двинулись к бывшему лагерю у заглохших мотосаней. Все шесть человек шли пешком, а девять собак тянули основные сани, а также прикрепленные к ним тросом грузовые, нагруженные всем необходимым для выживания людей и их четвероногих помощников. Неизвестно было, сколько придется ждать возвращения Барни Данлопа и «Дамбо». Оставалась лишь надежда на то, что бомбардировщик Тернера сможет периодически пополнять запасы ожидающих эвакуации людей.
Главного пса в упряжке звали Рински. Это был суровый и неутомимый хаски, родившийся в Антарктиде и привезенный в Гренландию хозяином – сержантом Хили. Еще два кобеля, Пэт и Мопи, выросли за полярным кругом и хорошо знали свое дело – тянуть сани вперед, ни на что не отвлекаясь. Они всю свою жизнь жили в Арктике, в бесплодных землях, где нет ни деревьев, ни других растений. Даже чтобы справить естественную надобность, они не поднимали лапу, а приседали. Иногда, правда, они могли помочиться на штанину человека, если были чем-то раздосадованы или в знак доминирования. Гренландские собаки нередко бывают довольно агрессивными и часто дерутся между собой за еду или за лидерство в стае. Это, скорее, полудикие, чем одомашненные животные. Они, как правило, неласковы и не стремятся установить с человеком теплые отношения. Некоторые из них очень умны, другие глупы, как пробка; встречаются симпатичные и не очень. Но все ездовые хаски чрезвычайно выносливы, нечувствительны к боли и не страдают от холода. Большинство из них редко лают, но по ночам и когда голодны, они воют подобно своим диким предкам. Усталые собаки сворачиваются в плотный меховой клубок прямо на снегу, утыкаются мордой под хвост и могут крепко заснуть, невзирая на бешеные арктические ветра.
Хаски тянули упряжку, люди шли за ними. Первым начал спотыкаться Пол Спина. Более четырех месяцев прошло после катастрофы бомбардировщика, и за все это время он мало выходил из убежища. Самым далеким его походом был, пожалуй, недавний «марш-бросок» за банкой сгущенки. Он очень старался не подавать виду, что слабеет, но вскоре начал падать на колени через каждые пять-десять метров.
Пол поднимался, делал несколько шагов вперед, не открывая глаз, а затем снова валился в снег. В какой-то момент у него не хватило сил встать. Хотелось отказаться от борьбы за существование и умереть прямо здесь, в этом самом месте. Однако у Хэролда Стронга были другие планы: он взвалил бортинженера на сани и прочно привязал его к ним ремнями.
Следующим упал Клинт Бест. Монтеверде держался до последнего, хотя тоже испытывал огромное искушение упасть лицом в сугроб и заснуть навеки. Тут Стронг объявил привал.
Доллман поставил палатку и забрался туда вместе с Бестом и Монтеверде, чтобы те отдохнули. Им предстояло оставаться в этом месте, в то время как остальные члены группы продолжат движение к лагерю у мотосаней.
Стронг и Хили шли пешком, а Спина ехал на санях. В какой-то момент капитан наступил ногой на край трещины и чуть не скатился вниз. Но он был опытным полярником и крепко держался за привязанную к саням веревку. Не прошло и секунды, как упряжка вытянула его на поверхность, в безопасное место.
По пути спасатели отмечали опасные участки и трещины красными флажками, а надежный маршрут – желтыми флажками. Когда добрались до лагеря, Стронг и Спина поставили палатку и легли отдыхать, а Хили с собаками сразу повернул обратно, чтобы забрать Доллмана, Монтеверде и Беста.
Воссоединившись, все участники этого небольшого ледового перехода провели две ночи в палатках на льду. В дневное время Стронг, Доллман и Хили расширили и вернули к жизни снежные пещеры, некогда вырытые Доном Тетли и Гарри Спенсером. Когда Монтеверде, Спина и Бест забрались туда, они поразились, какой великолепный дворец из льда и снега выстроили их товарищи.
Входом в него служило большое отверстие, от которого вниз спускалась четырехметровая лестница из снежных блоков. Она вела в зал шириной примерно два метра и длиной шесть метров. Высота потолка достигала трех метров. В дальнем конце зала стояла масляная печка для обогрева помещения и сушки одежды. По обеим сторонам помещения были сделаны проемы, которые вели в небольшие спальные закутки, похожие на купе в поезде. Они были выше, чем пол зала, чтобы их не заливала подтаявшая от печки и стекающая вниз вода. В зал также выходила кухня с вырубленными изо льда полочками и вентиляционным отверстием, ведущим на поверхность. Через нее дым от приготовления пищи и пар от печки отводились наружу. К кухне примыкала обширная снежная пещера-кладовая. В конце центральной залы находилась вторая лестница, ведущая еще на три метра вниз, где располагалась вырубленная во льду уборная.
На Монтеверде, Спину и Беста все увиденное произвело такое сильное впечатление, что они переименовали лагерь у мотосаней в «Отель “Империал”».
Несколько дней погода радовала обитателей лагеря. Было солнечно, и «В-17» «Папы Тернера» не раз прилетал, чтобы пополнить запасы продуктов ожидающих «Дамбо» летчиков и спасателей. Затем снова завыли метели. Ветра и снегопады были такими сильными, что Хили решил загнать собак в подземное жилище, где ночевали люди. Один хаски отказался разделить ночлег с людьми и поплатился за свое непослушание: он отморозил лапу, но, впрочем, потом выздоровел. Собаки отнеслись к подземным палатам просто, как к большой конуре. Они грызлись и носились по всем комнатам. Но когда животные немного успокоились и улеглись спать, их присутствие очень согрело людей. Они перетащили свои спальные мешки поближе к псам и ночи напролет грелись о меховые спины животных, которые давали тепла больше, чем самое лучшее шерстяное одеяло.
Две недели Стронг, Хили и Доллман заботились о гостях «Отеля “Империал”».
Хили стряпал, а так как в его распоряжении было много разных продуктов, он даже принимал «индивидуальные заказы», ежедневно спрашивая, что тот или иной из его подопечных желает на обед или ужин. Правда, сержант не любил кофе и не хотел его варить. Зато у него постоянно под рукой был чайник с горячим чаем. Ложились за полночь, допоздна разговаривали и рассказывали анекдоты при свете свечей. Пол Спина, главный весельчак экипажа «PN9E», вспоминал, что от шуток Доллмана все хохотали до упаду. Кроме того, спасатели много рассказывали летчикам о своих приключениях в Арктике.
В дневное время они выбирались из пещеры, Хили привязывал Спину к саням и катал его на упряжке: собакам были необходимы ежедневные пробежки, а для бортинженера это было славным развлечением.
Множество раз они совершали пробные переходы к предположительному месту посадки «Дамбо», каждый раз протаптывая новую дорожку по свежевыпавшему снегу.
Еще на «Блюи Ист-2» Дон Тетли детально описал капитану Стронгу местность вокруг лагеря у заглохших мотосаней. Он также указал предположительное место, где могут лежать сами сани. В хорошую погоду Стронг решил ради разминки попробовать раскопать потерянное средство передвижения. Доллман и Хили присоединились к нему. Временами к делу подключались также Монтеверде и Бест. У Пола Спины все еще болела рука, так что он только давал советы. Целых три дня они копали, прежде чем обнаружили мотосани под снегом на шестиметровой глубине.
