Еще одно умение, которого у него не должно быть.
Четери задумчиво парил в восходящих от прогревшегося за день песка потоках теплого воздуха, ласкающего и щекочущего крылья и живот, затем развернулся на север. И ускорился.
Он только посмотрит. Только убедится, что с ней все в порядке.
* * *
На окраине спящего Иоаннесбурга, в пятиэтажке напротив окон отслеживаемого объекта, смачно зевнул сидящий в кресле агент. Скука была смертная – месяц тупого наблюдения за экранами, на которые выводились изображения с камер, установленных на окнах снятой квартиры, и перемещений за молодой учительницей, каким-то невероятным образом оказавшейся связанной с похищением наследницы трона.
Напарник спал на кушетке тут же, и завидно было до злости.
Внизу, под окнами, вдруг завыли сигнализации нескольких машин, и агент, оживившись, выглянул наружу, но ничего не увидел. Фонари над проезжей частью светили ярко, по тротуару напротив, далеко от точки наблюдения, шла какая-то развеселая компания и гнусно орала песни.
Все как обычно.
Он ушел на кухню, сыпанул себе дрянного растворимого кофе в заскорузлую кружку, плеснул туда теплой воды из почти остывшего чайника, щедро добавил сахара и вернулся на место.
* * *
Чет долго кружил над столицей Рудлога, опасаясь снижаться – вдруг полог невидимости перестанет работать? Но, раз за разом пролетая над знакомой пятиэтажкой с угловым окном, в которое он ворвался месяц назад, дракон не выдержал. Снижался мягко, сложив крылья, целясь на крышу – было бы удобно изогнуть шею и заглянуть в окошко, – но в последний момент подумал, что хлипкое строение может и не выдержать драконьего веса. Спустился на проезжую часть, аккуратно, стараясь не задеть хвостом ничьи окна, но все же толкнул лапой припаркованную машину, чуть не споткнулся, тяжело и гулко стукнул по тротуару. Заверещали машины, противно, на высоких нотах, на все лады, как безумный оркестр, и он сжался прямо посреди дороги, потому что стали загораться в окнах огни, сонные люди выглядывали, щелкали ключами от сигнализации, отключая воющие автомобили.
Когда улица затихла, Чет развернулся, чувствуя себя червяком в тесном яблочном ходу, встал на задние лапы, оперся передними о Светланин дом, и, изогнув шею, повернув голову боком, заглянул в ее окно.
Там, за тонкими занавесками, в знакомой кровати спала его Света, и он как щенок стал тыкаться носом в стекло, прижимаясь ноздрей к щелкам между окном и рамой, пытаясь почувствовать ее запах.
Жива. Спит. Дома.
Пахло и другими людьми, ее родителями, он проверил – пожилая пара мирно спала в другой комнате на широкой кровати. Окна заперты надежно, только на кухне одно вертикально приоткрыто – в эту щель мог пролезть котенок, но никак не дракон.
Поскребся тихо когтем в стекло к Светлане, но звук все равно вышел душераздирающий – он прижал уши, оглянулся. И вовремя – у ног его шли люди, воняющие алкоголем, шумные, шатающиеся, первый наткнулся на дракона, упал, ошарашенно посмотрел по сторонам. Дракон поднял лапу, пропуская упавшего и ржущих над ним товарищей, затем приподнял и вторую. Балансировать было трудно, да и облицовка здания в тех местах, где он опирался на него передними конечностями, угрожающе поскрипывала и крошилась.
Снова поскребся, прислонился глазом к стеклу – Светлана спала крепко, сжавшись в комочек – опять мерзла, наверное.
Обернуться и подняться к ней? И что? Позвонит он в дверь, а если откроет кто-то из родителей? А он не одет, в этом мире так не принято.
Четери старательно чиркал ногтем по стеклу, но Света не просыпалась. Походил задумчиво по дороге туда-сюда, расставляя ноги и пропуская проезжающие машины под брюхом.
Сила утекала, как вода сквозь песок, и нужно было решаться, и он уже поглядывал на дверь подъезда, когда в голове раздался Зов Владыки Нории. Слабый, тихий, но даже на таком расстоянии было понятно, что хозяин Истаила в бешенстве.
Чет мотнул головой, преодолевая необходимость прямо сейчас срываться с места и лететь, потянулся зубами к своему крылу, вырвал небольшое пушковое перо у самого сгиба. И еще с минуту, наверное, аккуратно просовывал его в щель окна на кухне – так, чтобы оно точно оказалось внутри.
Зов повторился, и воин-дракон взмыл в ночное столичное небо, сбросил высоко над городом ненужную уже невидимость и, ускоряясь, полетел к своему Владыке.
* * *
Света проснулась рано. За окном было серо и мокро, и кружилась голова, и на работу совсем не хотелось, и мутило противно. Полежала немного, слушая, как на кухне хлопочет мама, спустила ноги в теплых носках на пол и пошла в ванную.
Зубная паста показалась такой вкусной, что она высосала чуть ли не полтюбика, а вот от запахов еды становилось еще хуже. Но поесть надо было, иначе опять будет темнеть в глазах на уроках и подступать к горлу желчь.
Мама подметала пол, а в пыли у совка лежало большое, со Светину руку, пушистое белое перо. Она застыла в дверях, забыв о дурноте.
– Смотри, – мама ткнула шваброй в перо, – ничего себе, какие птицы у нас водятся. Дочь, ты чего?
Дочь, опустившись на пол, прижимала к лицу легкий пух, щекочущий ноздри, и с совершенно неадекватным видом улыбалась. Вскочила, метнулась к окну кухни, выглянула в него, побежала в свою комнату, отдернула занавески, всхлипнула. Встревоженные родители следовали за ней по пятам. И очень удивились, увидев на стекле коряво выведенное неровными буквами-царапинами слово.
«Жди».
– Мама, папа, – сказала Света, волнуясь, – мне очень надо вам кое-что рассказать.
Рассказ получился долгим и трудным. К концу на маленькой кухоньке сидело два очень удивленных родителя и одна беременная дочка, прижимающая к себе пушистое перо.
Сколько раз повторялась эта сцена в разных семьях, на разных кухнях, маленьких и огромных, роскошных? Без перьев, конечно. Да и отсутствующие потенциальные зятья были попроще и поменьше размером.
– Ну, что скажете? – настороженно спросила Светлана у задумчивых родителей. Большие часы, стоящие на холодильнике, показывали, что на работу она уже опоздала. Придется придумывать отговорки. И позвонить надо, конечно.
– Это очень неожиданно, дочка, – растерянно произнесла мама и посмотрела на отца в поисках поддержки.
– Да ладно, Тамара, зато какой генофонд! – попытался приободрить ее отец. – Ты же знаешь, дети от разных рас очень красивые получаются. И умные…
Мама поправила салфетки в салфетнице, подтянула скатерть так, чтобы плетеный кружочек встал точно посередине стола. Прислушалась к жужжанию холодильника. За окном шумели машины – люди спешили на работу.
– Доча, – сказала она, – а ты точно не придумываешь?
– Мама! – возмутилась Света. – Честное слово, все так и есть!
Мама вздохнула.
