Очередной удар раздался совсем близко, с потолка посыпалась земля, затрещала кладка, с гулким стуком упали несколько камней, и Стрелковский застыл, опасаясь, что их накроет обвалом.
– Как ты, Сергей?
– Сражаться могу, – коротко ответил маг, тяжело поднимаясь на ноги. – Но чую яд, парализует где-то через час.
– До нас совсем скоро дойдут, – уверенно произнес Игорь Иванович.
Удар.
Стрелковский достал пистолет, проверил обойму. Кто-то тронул его за плечо, он оглянулся – за ним стояла бледная, закусившая губу Полина и протягивала что-то на ладони.
– Я могу обернуться, – сипло простонала она, – еле держусь. Это кольцо-ориентир от Бермонта. Сохраните его, Игорь Иванович.
Грохот раздался совсем рядом, затрещала старая дверь, надуваясь пузырем. Полковник сунул кольцо в карман, кивнул охранникам – те отскочили. Пятеро мужчин отошли вглубь комнаты, встали перед принцессой полукругом.
– Тандаджи, – тихо сказал Стрелковский в рацию, – к нам ломится какая-то внушительная тварь. Быстрее.
– Держись, полковник, – проскрипела рация голосом тидусса, – вы разворошили осиное гнездо. Отряд метрах в трехстах от вас. Пробиваемся.
Оглушительный удар. Дрогнул пол под ногами, запрыгали пятна света от фонариков по стенам, зашипела осыпающаяся струйками земля с потолка, покатились огромные каменные блоки – один упал совсем рядом, и Пол сжала кулаки, дыша часто-часто, как собака в жару.
Дверь снова выгнулась и лопнула, а в помещение, дрожа, как в припадке, стало с чавканьем протискиваться темное, мерцающее пятнами зелени существо. Больше всего оно было похоже на ящерицу ростом выше человека, скрещенную с многоножкой. Тупая огромная морда – скошенный лоб, несколько часто моргающих от света глаз, большие наросты по обеим сторонам от пасти, похожие на навершия молота. Тварь дергала башкой туда-сюда, ударяя «молотом» по стенам с ошеломительной силой, и все ползла, ползла и билась об стены, оставляя выбоины, поднимая тело вверх, под потолок, качаясь, как гигантская кобра на ножках, – много тонких лап, пасть, полная зубов, непрерывно двигающийся язык.
Подробнее рассмотреть не удалось. Маги ударили огнем синхронно, охранники начали стрелять. Чудище корчилось в потоках пламени, трещало, дергало лапами и башкой и продолжало вползать внутрь.
Посыпались камни, один за другим.
– В проход! – рявкнул Стрелковский.
Пол дернулась назад. Перед глазами потемнело. А в следующий момент обернувшиеся на злое тявканье мужчины уже наблюдали ревущего маленького медвежонка, который, путаясь в лапах, убегал вниз по ходу.
Охрана рванула за перекинувшейся принцессой, маги влепили по бьющемуся в конвульсиях об стены чудовищу Лезвиями – полетели лапы, из ран хлынула вязкая белесая слизь. Сверху уже не сыпалось – валилось, перекрывая дверь, шмякая по впавшей в неистовство «многоножке».
– Бегом! – проорал Стрелковский из прохода.
Они снова долго бежали, а за ними, сотрясая стены, пусть далеко, но уверенно ползла раненая нежить, и коридор, уводящий куда-то вниз, все не кончался. Впереди в свете фонариков мелькала мохнатая задница улепетывающей принцессы, становилось все жарче, словно они спускались в гигантскую сауну. Дышать было все труднее, пот заливал лица, но отирать было некогда – сзади чавкало и билось о камни чудовище, и Игорь молился только об одном: чтобы впереди не было тупика, иначе их просто раздавят тут и сожрут.
Но тупика не было.
Они вылетели в огромный, дышащий жаром зал, подсвеченный красноватыми отблесками. Камни под ногами были горячими, и это ощущалось даже сквозь подошвы, но не обжигающими. Медведица, дергая лапами, осторожно шагала вперед, принюхивалась и поскуливала.
– Боги, – прошептал один охранник, – что же это за место?
Зал размером с футбольное поле, абсолютно круглый, спускался чашей к центру. И стены поднимались полукругом, ровные, словно выплавленные. На них виднелись почерневшие, облупившиеся от времени фрески – вставали вокруг маленьких людей огромные смутные фигуры в длинных одеждах. Они держали мечи и щиты, и их строгие лица мерцали красноватыми бликами.
Больше всего зал был похож на гигантское яйцо, и на донышке этого «яйца», сверкая оранжевым и золотым, дымясь серым парком, вязко, медленно двигалась по кругу огненная лава, иногда плеская пузырями или струйками пара, шипя, как паровоз, покрываясь тонкими черными пузыристыми корочками, которые тут же утопали в вечном водовороте. Над лавой порхали какие-то искорки, словно язычки пламени отрывались, отправляясь в свободный полет.
Над колодцем с пылающей и обжигающей кровью земли висел шестиугольный плоский обелиск, покрытый полустершимися письменами.
А на нем лежал человек. Он сиял мягким светом, и у него были длинные белые волосы. Высохший, но не мумифицированный, словно живой, но очень истощенный. И Игорь, сделав несколько шагов вперед, вдруг ощутил то, что он чувствовал только в храме на общих молитвах. Небесный восторг, струящийся лаской по венам, снисходящую божественную благодать. Захотелось упасть на колени и вжаться в пол, ведь то, что они вообще оказались здесь – это чудовищное святотатство, куда хуже, чем смерть от монстра.
– Надо забрать принцессу оттуда, – тихо сказал Стрелковский, кивнув на любопытную медведицу – та косолапо шествовала к центру, задрав голову. Мужчины медленно двинулись за ней, оглядываясь и на проход за спинами – оттуда слышались приближающиеся удары и гулкое чавканье.
– Что же она делает, – простонал один из магов. – Это же искрянки! Духи огня!
Игорь остановился в нескольких шагах от усевшейся на попу медвежьей принцессы. Она клацала зубами, иногда смешно подпрыгивала, пытаясь поймать круживших вокруг нее бабочек. Огненных бабочек, больших, размером с тарелку, не с крыльями – с язычками пламени вокруг полупрозрачного тельца и трепещущими усиками. Их было не меньше полутора десятков, и вся красно-золотая, пышущая жаром стая зависла над медведицей, которая решила поиграть с красивыми и яркими игрушками.
– Игорь Иванович, – прошептал маг, – не шевелитесь, богов ради. Достаточно одного прикосновения искрянки, чтобы от человека осталась горка золы.
– Полина, – негромко позвал Игорь, – Полли, девочка, иди ко мне…
Медвежонок рявкнул недовольно, отвернулся, снова развалился на заднице, махая передними лапами.
– Полиночка, они опасны, – уговаривал полковник это неразумное медвежье дитя, – будет больно. Иди к нам…
Медведица застыла, застыли и мужчины, сжав кулаки, – на задранный черный влажный нос села «бабочка», и мохнатая непослушная девочка скосила глаза, стараясь рассмотреть неожиданный подарок, взвизгнула от восторга. Превращаться в золу она явно не собиралась.
Сзади из прохода выползала раненая «многоножка», заревела, увидев людей, и побежала к ним, быстро-быстро перебирая лапками, оставляя за собой след из белой слизи.
