– Конечно, – легко ответил Владыка. Ему сейчас было как-то легко и весело. Вытер лицо, поднял глаза на Энтери. – Ждешь?
– Дни считаю, – серьезно ответил тот.
– Энти-эн, – подошедший Чет хлопнул дракона по плечу, повернулся к Нории. – Владыка, – тон был почти издевательским, – скажи мне, неразумному, почему твоя женщина ушла, а ты еще здесь?
– Она напугана, Четери, – спокойно пояснил хозяин Белого города. Энтери поднял брови, знакомо-вопросительно наклонил голову – в этом они с братом были похожи. – Ей нужно успокоиться.
Воин-дракон раздраженно поднял глаза к небу.
– Нори, поверь мне, всё, что этой женщине нужно, – чтобы ты догнал ее, нагнул, задрал юбку и вспахал наконец это дикое поле со всей самоотдачей. Ее жар даже я почувствовал. Охладил бы, успокоил, заодно и Пески бы зацвели. Боги с ней, со свадьбой, половина Песков лучше, чем голая пустыня.
Нории поморщился – Чет, как всегда, не выбирал выражения.
– Или Истаил разнесло бы в пыль и пепел, – возразил Владыка, криво улыбнувшись. Резковатые слова Четери звучали эхом его собственных желаний.
– Это уж как постарался бы, – ухмыльнулся Чет. – Владыка, – добавил он уже серьезно, – прости меня. Женщина мне нравится, она тебя достойна. Но взять эту крепость измором – нет и еще раз нет. Только стремительной атакой, и риск тут неизбежен.
– Я точно многое пропустил, – медленно проговорил Энтери, внимательно глядя на старшего. Нории отрицательно покачал головой. «Потом, брат».
– А ты, Энти, – резко переключился воин-дракон, – не хочешь размяться? До первой крови, а?
Младший улыбнулся, и глаза его сверкнули.
– Кто же откажется от боя с тобой, Мастер?
«…Я от нечего делать занялась образованием местных женщин. До сих пор не могу привыкнуть к специфичности здешних обычаев. У похитившего меня дракона есть гарем, представляете? Женщины в нем относительно свободны, и к ним в городе относятся с уважением и восхищением. Это, скорее, какое-то статусное подразделение, как почетный караул или личная гвардия, только занимаются они не охраной. Девушки в гареме довольно милы и наивны, но при этом любознательны и болтливы. Мне, как ни странно, интересно общаться с ними, забавно наблюдать столкновение культур. Сильно не хватает учебников, простых букварей, письменных принадлежностей, да много чего. Не знаю, возможно ли передать с драконом груз, поинтересуюсь этим вопросом…»
Ани спокойно дописала последнюю строку, допила чай и пошла в гарем – учить и общаться.
Девушки были чрезвычайно возбуждены. Гомон и смех принцесса услышала еще в коридоре, а уж когда открыла двери – будто на рынок перенеслась. Нани-шар сидели за столами, на столах, сбились в группки в проходах и щебетали, обсуждая волнующее утреннее зрелище. Но увидели учительницу – и стали разбегаться по «партам», усаживаться, гомон потихоньку замолкал, однако все были раскрасневшиеся, губы подрагивали, и Ангелина поняла, что пока урока не случится – не смогут воспринимать, если не выговорятся. И точно, молчание долго не продлилось, одна из сидящих поблизости не выдержала-таки:
– Госпожа Ангелина, а вам понравился бой?
И тут же многоголосое:
– Они очень красивы, правда?
– Господин Четери – лучший, лучший!
– Не говори так. Ты видела, как сражался Владыка?
– А почему вы ушли?
– А у вас мужчины так умеют?
– Я бы тоже хотела так уметь…
– Ха, да ты себе ноги отрубишь с первым же взмахом!
– Какие же они красивые…
– Эти клинки, наверное, не поднять…
– Ну хоть потрогать можно попросить…
– А драконицы злые какие-то…
– Тише! Вдруг услышат, глупая!
И Зара, весомо и громко:
– Дайте госпоже ответить!!!
Молчание и просто-таки осязаемое любопытство. Вдруг резко бросился в глаза смешной и очевиднейший контраст: арки и резьба на стенах столовой, восточная пышность, разодетые девушки – и она, Ангелина, по глупости пытающаяся принести в этот мир свое видение, рассадить их за парты, сделать вид, что они – те же дети, ученики.
– Я не поклонница подобных зрелищ, – сказала она, видя, как восторг на лицах сменяется смущением, недоверием и разочарованием, – да и пришла я поздно. Но то, что я видела, мне понравилось. Очень быстро и красиво. В Рудлоге я с подобной техникой не встречалась.
– А драконы? – как-то несмело спросила зачинщица допроса. – Красивые?
– Красивые, – улыбнулась Ангелина.
– А Владыка красивый? – лукаво поинтересовались откуда-то с задних рядов.
– Как и остальные, – сухо ответила принцесса. – Сильные мужчины не бывают некрасивыми.
– А он сильный, да?
– И добрый. Бывают сильные и злые, – печально добавила еще одна.
– И щедрый, – похвасталась другая, кажется, Казина. – Нам с Маризой и Зарой такие украшения сегодня подарил! Ни у кого таких нет, госпожа!
– Щедрый, – медленно подтвердила принцесса, глядя, как виновато опускает глаза Зара.
– Болтушка ты, – рассердилась девушка, сидевшая рядом со счастливой обладательницей украшений.
– Но ведь госпожа сказала, что не сердится, если Владыка берет женщин, – растерянно проговорила Казина, и все вдруг испуганно замолчали и посмотрели на молчащую учительницу. Кто-то судорожно всхлипнул, и выражения на лицах были такие, будто они видят что-то страшное и готовы броситься врассыпную.
– Мне все равно.
«Ты такая горячая… такая яркая… девочка».
Проклятый дракон.
– Все равно, девушки, – добавила она успокаивающе. Кончики пальцев покалывало, пять десятков пар глаз смотрели с недоверием и страхом, поэтому пришлось улыбнуться. – Я же говорила. Ничего не поменялось.
Нани-шар молчали.
– Давайте заниматься, – решила она и отвернулась к доске – написать слоги. И только после того как Ангелина отвернулась, за спиной ее наконец-то отмерли и зашуршали бумагой.
Оказывается, испуг очень способствует внимательности и усвояемости материала. Как бы то ни было, девушки аккуратно перерисовывали буквы и слоги, по очереди читали слова, которые принцесса писала на доске, и честно отсидели не час, а все два, не смея пожаловаться: Ангелина поняла, что увлеклась, когда кончилась ее мраморная «доска» – а ведь обычно она и половины не исписывала.
– На этом закончим, – сообщила принцесса, но нани-шар остались сидеть смирно, пока она не собрала записи, дружно попрощались и, только когда она вышла, зашептались возбужденно за дверьми. Бедные трусихи.
Зара догнала ее почти у входа на мужскую половину, пошла рядом, о чем-то раздумывая.
