Тандаджи вздохнул, чувствуя себя почти святым.
– Предлагаю начать на работе относиться к жене и их высочествам как к незнакомым людям, задачу охранять которых поставили перед тобой. Тогда сразу отпадут вопросы, говорить об угрозе или не говорить. Если объект охраны знает об опасности – риски куда меньше. Ведь любому другому сказал бы?
– Сказал бы, – буркнул барон, залпом допивая алкоголь. Глаза у него начинали как-то лихорадочно блестеть. Тандаджи налил еще.
– Вот и ответ на вопрос, – голосом мудрого наставника заметил тидусс. – И еще. В паре «телохранитель – объект» охранник всегда главный. Иначе это не охрана, а так, эскорт, – презрительно поморщился Тандаджи. – И тут разницы никакой. У нее будет информация, у тебя – власть принимать решения. И никакого диссонанса от статуса супруги. Потому что так бы было при любом статусе.
Снова возникла пауза. В голове Тандаджи всё плыло, но он держался стойко, чтобы не ударить в грязь лицом перед, кажется, совсем не пьянеющим бароном. Кинул взгляд на часы: три часа ночи. Опять он не ночует дома.
– Теперь я знаю, зачем к тебе пришел, – наконец проговорил Байдек.
– Ты и сам это все знал, – благородно изрек начальник разведуправления. – Вообще тебе не ко мне нужно было идти.
Барон глянул на него даже с некоторой иронией. «Отпускает», – с облегчением подумал Тандаджи.
– Кто бы говорил, – пробурчал-прорычал Мариан, и язык его чуть заплетался, а глаза медленно становились желтыми, звериными. – Сам-то почему не дома?
– Я с тобой пью, – Майло кивнул на почти побежденную бутыль. – А с утра общий сбор, злодеи-то выходных не знают…
– Ладно, – принц-консорт поднялся, тяжелый, мощный, – пойду я.
– К жене? – поинтересовался Тандаджи.
– Прогуляюсь, – проворчал барон. – Спасибо.
Он ушел, а Тандаджи, с удовлетворением заметив, что железный Байдек вовсе не железный – он заметно шатался, – вылил остатки виски в раковину, сделал себе пометку купить еще – с такой жизнью консорт еще не раз тут появится – и направился в свою комнатушку за кабинетом.
Но сон не шел, и он, четко выявив причину, вызвал машину с водителем.
Через полчаса в спящий дом начальника разведуправления осторожно ввели уже совершенно закосевшего хозяина. Майло, как был, в ботинках, на автомате, почти с закрытыми глазами прошел мимо вскочивших, обалдевших от вида в стельку пьяного мужа и сына женщин в спальню и там рухнул на кровать лицом вниз.
Супруга, выплакавшая себе за эти дни все глаза и даже внезапно помирившаяся с ворчавшей «да, натворили мы дел с тобой» матушкой, аккуратно сняла с него ботинки, стащила штаны – упарилась вся, ворочая тело, но расстегнула и сняла рубашку. И даже протерла мужа влажной губкой, смачивая ее в теплой воде с капелькой лимонного масла и сока – тазик притащила свекровь и без слов поставила у входа в спальню. И только после этого легла рядом, обхватив руку мужа и внимательно слушая его дыхание.
* * *
Королева Василина-Иоанна открыла глаза от какого-то звука. Первым делом бросила взгляд на половинку кровати рядом. Мариана не было.
Тихий стук повторился, и в дверях появилась встревоженная горничная.
– Ваше величество, – она замялась, – простите, пожалуйста, что разбудила, но тут такое дело… Посмотрите, пожалуйста.
Василина встала, накинула на ночную сорочку халатик, вышла в гостиную, выглянула в коридор.
Там, носом к покоям, лежал на полу огромный медведь и шумно, тоскливо вздыхал. От него сильно пахло алкоголем.
На лицах охранников застыло непередаваемое выражение усердного равнодушия.
– Давно он здесь? – тихо спросила Василина у ближайшего гвардейца.
– Да уж час как тоскует, – шепотом ответил он. – Заберите вы его, а, ваше величество? Хороший же мужик, правильный… – робко добавил он. – Никого так ребята не уважают, как его…
– Хороший, – согласилась она, с укоризной глядя на мохнатого мужа. Тот поднял голову, печально и вопросительно посмотрел на королеву.
– Заходите в покои, ваше высочество, – строго сказала Василина, отступая в сторону. Медведь помедлил немного, встал, покачиваясь, и прошел в дверь, едва вместившись своими боками в проем.
Охранники почти незаметно улыбались.
Медведь остановился посреди гостиной. Вид у него был потерянный. Василина закрыла дверь.
– И как это понимать? Ушел неизвестно куда, напился, обернулся. Пьяный медведь во дворце! Мариан, ты же офицер!
Мишка осторожно приблизился к ней, громко сопя, распахнул носом халат, уткнулся привычно в живот, лизнул сквозь тонкую ткань.
– Я все еще сержусь! – сообщила Василина строго. – Очень сержусь, муж мой.
Протянула руку, погладила его по лбу.
– Ты меня очень обидел. Очень! Где ты бродил?
Медведь лег на живот, стал тыкаться носом ей в ноги. Из черных глаз вдруг покатились слезы.
– Вот только пьяных слез нам не хватало, – заворчала королева, присаживаясь на пол рядом с ним. – Ну хватит. Куда я от тебя денусь, любовь моя? Знаешь же, что не умею долго сердиться… Я ведь без тебя совсем никуда, не нужно мне ничего… Мариан, пойдем спать, а?
Ее тоскливый собеседник посмотрел на жену с надеждой, снова засопел, уложил голову на колени.
– Люблю, люблю тебя, люблю, – шептала она, начесывая его за ушами и по холке. – И ты меня извини, я таких слов наговорила, прости, прости, я просто так испугалась… Ну почему ты меня не остановил, когда я уходила? Почему? Хороший мой, муж мой. Ай! Спать, я сказала!
Медведь подцепил зубами сорочку и настойчиво потащил ее вверх.
– Мариан! Не безобразничай!
Он рванул сорочку, и та полетела на пол. Василина повалилась на спину, хохоча, – он водил носом по бокам, лизал их шершавым языком, и это было очень щекотно. Спустился языком на живот, поглядывая на нее и ворча, ткнулся ниже…
– Спать! Мариан! Ну Мариан! Ну что с тобой делать?
Когда после продолжительных и убедительных извинений муж умиротворенно положил голову ей на плечо, обхватил всю своими ручищами и задышал ровно в шею, Василина уже не сердилась.
Она, засыпая и ощущая блаженную тянущую негу во всем теле, думала о том, что ссоры иногда бывают очень полезны. А появившаяся было дыра в кружеве силы, удерживающей мир, спешно затягивалась любовью, способной преодолеть все.
* * *
Не всем в эту ночь повезло найти свой источник безмятежности. Не спала в соседних покоях принцесса Марина Рудлог. Голова была тяжелой и пустой, не спасал даже пронизывающий ветер из открытого окна. Марина курила в гостиной, все еще ощущая играющую в крови силу, и поглядывала на дверь своей спальни – на ночь к ней опять явился Мартин. Блакориец весь вечер после уничтожения чудовища ставил щиты на полы дворца вместе с Викторией и Зигфридом, по очереди с Вики переносился в Королевский лазарет, чтобы помогать врачам, и периодически отбивался от запозднившихся, но твердо намеренных поблагодарить спасителя аристократов.
