Я достала руку из-под одеяла, потрогала свой распухший нос. Дышать после манипуляций Мартина стало куда легче, да и горло почти перестало саднить.
– Я так же жалко выгляжу, как ощущаю себя?
– Куда хуже, – успокоил меня фон Съедентент. – Как обкурившаяся улитка. Расскажи-ка мне, где ты ухитрилась подцепить простуду? Вчера ночью ты была вполне даже живенькой, в отличие от меня.
– Перекурила в открытое окно, – призналась я. – Переживала.
– Даже не буду льстить себе предположением, что переживала ты за меня, – пробормотал он с ехидством, и мне стало стыдно. – В следующий раз буду знать, что тебя надо сразу усыплять ну или по крайней мере брать в охапку и не пускать из кровати. Ты знаешь, что твоего Кембритча увезли в Инляндию? Луциус настоял, там при центральном храме Белого Целителя – лучшие виталисты на континенте.
– Знаю, – пробурчала я, даже не возмущаясь на «моего Кембритча». – А ты-то почему в курсе?
– Его величество Гюнтер отличается повышенной болтливостью и широтой души, – вздохнул Мартин. – Собственно, я за этим к тебе и заглянул, а тут ты с красным носом. Пришлось лечить – кто еще будет не давать мне высыпаться?
– Спасибо, – прогнусавила я.
– Увы, не за что, потому что валяться тебе еще минимум три дня.
Я вздохнула. Придется звонить завтра на работу, предупреждать, что не выйду. Хотя я и так думала просить Эльсена, чтобы он заменил меня кем-нибудь на две недели. Переживала, мучилась – как сказать, ведь работала всего неделю? – но все равно решила просить. Ведь теперь, когда я чувствую старшенькую, я могу привести к ней поисковую группу.
– Гюнтер предложил мне должность придворного мага, – вдруг произнес Мартин и потрепал ладонью волосы. – Разливался соловьем, что впечатлился моей работой против тха-охонга. Муравья этого, – дополнил он, увидев мое непонимающее лицо. – Ему надо защиту дворца проверить, придворных. Предложил титул ландграфа за год работы, земли, привилегии – все, что захочу. Сказал, что должность ректора МагАкадемии останется за мной, а работать могут замы.
– Так это же хорошо?
По кислой физиономии блакорийца было понятно: он не рад.
– Это мне воздаяние за то, что глумился над вашим Зигфридом, – сказал Март трагическим шепотом. – Это же собачья работа, Марин. Пусть Гюнтер предложил мне набрать сильных помощников, все равно: случись что, и плакали наши с тобой свидания. Одна радость – он вдовец, и дети у него еще не буйного подросткового возраста, так что у меня проблем будет на порядок меньше, чем у вашего придворного мага.
– Ты согласился? – спросила я с сочувствием.
– От таких предложений не отказываются, – вздохнул фон Съедентент. – Так что ухожу в рабство на год. Будем видеться по выходным, если не найдешь себе какого-нибудь знойного красавчика и не выгонишь меня, когда я, печальный и уставший, приду к тебе напиться и поплакать в твое крепкое плечо.
– У меня уже есть один красавчик, – сказала я серьезно, и Март погладил меня по волосам, потом поцеловал руку и ушел. И вовремя – буквально через минуту заглянула Мария, увидела, что я не сплю, и принесла поднос с чаем, стаканом горячего молока и разными закусками.
А еще через десять минут ко мне заглянули взволнованные сестры и отец – с известием, что от Ангелины пришло письмо.
Письмо было объемным, даже увесистым. Я с нетерпением ждала, пока рассядутся родные, пока Василина развернет его и начнет читать.
Ангелина писала деловито и сухо. И только к концу стало понятно, как она волнуется и скучает.
«Дорогие сестры, отец, Мариан.
Я нахожусь в пустыне, лежащей к юго-востоку от Милокардер, в стране Пески, в городе Истаил. Сразу хочу успокоить вас: со мной обращаются со всем уважением. Единственное, в чем я ограничена, – это в возможности вернуться домой…»
Глава 3
30 октября, Милокардеры
Следующий день после дня рождения королевы Василины-Иоанны
Энтери
Солнце вставало над Милокардерами, играя и искрясь в языках начавших расти к зиме ледников, освещая хвойный лес, высоко поднимающийся в горы, кривые росчерки бурных горных рек, белые террасы горячих источников и проплешины оползней и камнепадов. Чуть к северо-западу поблескивало огромное вытянутое озеро, которого раньше не было, – запруда, образовавшаяся при обрушении Драконьего пика.
С высоты драконьего полета городок Теранови выглядел игрушечным, а уж домик Таси – и вовсе крошечным. Энтери сделал круг над лесом, окружающим дом, тяжело опустился на поляну – полет был долгий, а он еще и с поклажей. Навстречу уже бежала младшая сестра Таисии, Лори.
– А Таська тебя в городе ждет на оглашение! – крикнула она прямо в озадаченную драконью морду. – Меня оставили предупредить, если ты не догадаешься!
Как, интересно, он должен был догадаться?
Энтери
– Ты лети, лети, – тараторила Лорик, – я на вездеходе подъеду. Заждалась она тебя-то!
Людей на площади между библиотекой и администрацией собралось так много, что казалось, будто площадь устелена пестрым колышущимся ковром. Горожане принарядились: мужчины крутили на головы праздничные химы, женщины вязали от лба до затылка красные и синие платки, подворачивали ими волосы и делали второй узел – уже на макушке. Было холодно, и люди притопывали в такт играющей музыке, пили горячительное из фляжек, болтали и вовсе не тяготились ожиданием, в отличие от Таси. Она, нарядно одетая, в справленной недавно теплой свободной дохе с капюшоном, стояла на помосте и вглядывалась в небо в ожидании своего дракона. Не забыл ли он ее в своей жаркой стране? Не перепутал ли дни, не усомнился ли в своем решении? Простоит до вечера, не прилетит – пойдет домой жить как раньше.
Позади Таси с торжественным видом стоял жрец Синей и радовался, глядя на людей, – давно уже свадьбы столько не собирали. Так много народу, что оглашение придется не в храме проводить, а здесь, на площади. А еще он совсем не волновался: Богиня ему шепнула ночью, что свадьба будет хорошей, а он уже давно научился отличать ее голос от надежды.
Энтери появился – белый, как птица, на голубом небе, и сердце Таси потеплело, нервно сплетенные руки расслабились, а народ заволновался, начал переговариваться.
– Гляди-ка, не врал старый Михайлис, и правда змей за Тасю свататься прилетел!
– То не змей, а теаклоциакль, темнота!
– Вот удивится матушка Вилайтис!
– Чего он не садится? Уже на второй круг пошел!
– Да куда ему садиться-то, столпились все! Эй, дайте жениху место для посадки!
– Эй, разойдитесь!
