– Сначала, после смерти своей первой жены Сони, Павел так переживал, что даже хотел продать Сонину квартиру, – тихо ответила Тамара Сергеевна. – Он говорил: что ему невыносима мысль, что квартира осталась, а Сони с нами больше нет. Но я упросила его оставить квартиру своему сыну. Мы сдаем ее, и эти деньги Павел отдает сыну.
– Эти деньги без всякого принадлежат Андрюше! – гневно возразила Инна. – И Павел тут совершенно ни при чем! Я так и думала, что он вам ничем не помогает!
– Он оставил квартиру Андрюше, – тупо, словно автомат, повторила Тамара Сергеевна. – И Павел отдает мне все деньги, которые мы получаем, сдавая ее, до копейки.
«Какое благородство!» – возмутилась про себя Инна, начиная уже откровенно ненавидеть Павла за его отношение к самым близким ему людям – матери и сыну.
Но ее чувства в данном случае не играли никакой роли. Инне нужно было вытрясти из Тамары Сергеевны как можно больше информации о Павле. А для этого требовалось напугать старуху. Не лежала у Инны к этому душа, ох, не лежала. Но с другой стороны, Тамара Сергеевна вырастила и воспитала это чудовище, этого Павла. Так что часть ответственности все же лежала и на ней. Настроив себя подобным образом, Инна сказала:
– Так вот, насчет письма Алины…
При этих словах Тамара Сергеевна закатила глаза и начала заваливаться набок. Инна быстро подхватила ее, побрызгала в лицо малиновым компотом, который остывал на столе в большой кастрюле, и та неожиданно быстро пришла в себя.
– Что вы делаете? – возмущенно спросила старуха у Инны. – Это же компот! Вы испортите мне блузку.
– Конечно, вы бы предпочли, чтобы я поддалась на вашу уловку и вызвала «Скорую», которая спасла бы вас от моего общества, – догадалась Инна. – Но, мне кажется, имея такого сына, вы уже закалились настолько, что сердечного приступа у вас от такого пустяка, как письмо с того света от бывшей невестки, быть просто не может. Вы помогали Павлу доводить Алину до самоубийства! Вы его сообщница!
– Нет, нет! – заслоняясь руками, воскликнула Тамара Сергеевна. – Вовсе не я! Я тут ни при чем!
– Значит, ваш Павел сам додумался доводить до самоубийства своих жен, а их квартиры присваивать себе? – спросила Инна. – Насколько я понимаю, с матерью Андрюши произошла подобная история. Алина в письме пишет, что у Павла перед ней было еще три жены, которые покончили с собой.
Вот теперь Тамара Сергеевна здорово испугалась.
– Между этими смертями нет ничего общего! – воскликнула она. – Соня была в депрессии из-за болезни Андрюши и наглоталась таблеток. Съела их слишком много и не смогла проснуться.
– А что было с вашим внуком? – спросила Инна.
– Он перенес менингит, – сказала Тамара Сергеевна. – Мы все думали, что он умрет. Павел дал ему свою кровь, и это спасло мальчика. Но все равно мы пережили страшные месяцы. Особенно досталось Соне. Она так переволновалась, бедняжка, что даже привезла ребенка ко мне, попросила за ним присмотреть. Сказала, что хочет выспаться хотя бы одну-две ночи.
– Наглоталась таблеток и умерла, – договорила за Тамару Сергеевну Инна.
– Да, – кивнула та. – Павел страшно убивался. А потом появилась Галина. Но она была очень больным человеком. У нее нашли какую-то болезнь, из-за которой Галя не могла иметь детей. То есть иметь она их могла, но беременность была бы опасна для ее здоровья. Она лечилась, но лечение не помогло. А потом она все-таки забеременела и… в общем, она скончалась в больнице, так и не родив ребенка. Павел ухаживал за ней до последнего часа. И прямо почернел от горя.
– А потом?
– Потом… Машенька… – вздохнула Тамара Сергеевна. – У нее, бедняжки, тоже были проблемы по женской части. Она очень хотела ребенка. Но никак не могла забеременеть. А тут от Павла у нее появилась беременность. Но протекала очень тяжело. И Павел как мог заботился о Маше. Не отпускал ее одну на улицу, создал условия для постельного режима, но все равно у Маши случился выкидыш. Павел чуть с ума не сошел, видя, как терзается его жена. В общем, вы же знаете, что у беременных женщин происходит в организме огромная гормональная перестройка. А после выкидыша все возвращается в норму. То есть снова идет перестройка. Вот этого Машенька и не выдержала. Мысль о том, что она потеряла ребенка, показалась ей в тот момент невыносимой. И она повесилась, как только Павел на минуточку оставил ее одну.
На этом месте Тамара Сергеевна вдруг заплакала. Инна даже растерялась. С плачущими бабушками она решительно не знала, как себя вести. Но интуиция подсказала, что нужно что-то сделать. Она погладила Тамару Сергеевну по плечу, накапала ей успокоительных капель, пузырек с которыми стоял на холодильнике, и через некоторое время Тамара Сергеевна утерла слезы.
– Спасибо, – сказала она Инне. – Я всегда плачу, как только начинаю думать, как не везет Павлу с женами. Бедный мальчик, сколько ему пришлось перенести в жизни.
При этой фразе сочувствие, которое начала испытывать Инна к Тамаре Сергеевне, куда-то испарилось. Но Тамара Сергеевна уже расположилась душой к Инне и принялась выкладывать, что накопилось у нее на душе.
– Знаете, Павел ведь после того случая с Соней даже ходил к экстрасенсу, – сказала она. – Я ему сама посоветовала. Может быть, порча на нем какая-нибудь. Или родовое проклятие. Мне вот тоже не везло с моими мужьями. У меня их было трое. И со всеми не сложилось. От одного я ушла сама, пил очень. Второй сбежал от меня к другой женщине. А третий… С третьим мы познакомились, когда он был уже пожилым человеком. Он скончался, снова оставив меня одну. Павел к тому времени уже вырос, жил своей жизнью. И когда у меня появился Андрюша, я вдруг обрела новый смысл в жизни. Привязалась к внуку так, что он мне теперь дороже всех людей на свете.
– Конечно, вы ведь его растите одна, – сказала Инна. – Неудивительно, что вы привязались к мальчику. Ведь он почти сирота.
– Да, если честно, Павел не проявляет большого интереса к своему сыну, – призналась Тамара Сергеевна, которую после слез пробило на откровенность. – Павла интересуют только его жены. А сын… Сын для него – лишнее напоминание о Соне и о той боли, которую ему довелось пережить. Поэтому Андрюшка редко видит своего отца. Но я стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы мой внук этого не почувствовал.
– Например, дарите ему подарки на Новый год и говорите, что они от папы, – сказала Инна. – Так?
– А что, было бы лучше, если бы мальчик страдал, зная, что отец совершенно о нем не вспоминает? – сердито спросила Тамара Сергеевна.
– Скажите, а кто живет сейчас в квартире Галины? – снова задала вопрос старухе Инна.
– Как кто? – удивилась та. – Ее родители и живут.
– Можно взять у вас адрес? – спросила Инна.
– А вы не понесете письмо своей подруги в милицию?
– Не понесу, – честно сказала Инна, у которой никакого письма и в помине не было. – То есть если ваши слова про Галину подтвердятся, то не понесу. У Алины иногда бывали вздорные идеи. И вообще она была довольно истеричной. Чуть что – в слезы. И покончить с жизнью она по разным причинам собиралась не один раз. Это еще при мне было. Так что сильно обвинять вашего сына я не могу. Хотя, наверное, что-то такое он Алине сказал, что она из окошка вздумала сигануть.
