– Как так?! – хором прокричали девочка и Хиша, оторопело уставившись в экран, на котором как раз появилось изображение крадущегося Страуса. Не в том смысле, что его сфотографировали в момент кражи, а в смысле, что Дикий куда-то тайно пробирался.
– Он назвал меня маленькой!
– Он сказал, что ты меня похитила!
– Ты ничего не понимаешь!
– Я что, картина? Или велосипед?! – возмутился Хиша. – Меня нельзя похитить! Я сам по себе! Непохищенный!
– Он назвал меня маленькой! – продолжила возмущаться фея.
– Он сказал, что я буйный!
– Ты опрокинул на него гороховый суп!
– Ореховый!
– Прекрасное воспитание!
– Много ты понимаешь в кулинарии!
– То есть суп надо было на кого-то опрокинуть? Его так едят?
– Ты ещё слишком мала, чтобы обсуждать первые блюда, – отмахнулся Дикий.
– Будешь повторять за Удомо – завтра проснёшься ощипанным, – пригрозила Ириска. – Я не шучу.
– А что я за ним повторил? – насторожился Страус.
– Заявил, что я маленькая.
На несколько секунд на лугу установилась тишина, а затем Дикий развёл крыльями:
– Извини.
Просыпаться ощипанным ему не хотелось.
Петрович мысленно согласился с мудрым решением буйной птицы извиниться перед рассерженной девочкой, улыбнулся в бороду и поинтересовался:
– А как всё было на самом деле?
И услышал дружный ответ:
– Наоборот!
– То есть фея выступала в цирке, а ты её украл?
– Почти…
– Я её спас.
– …Выступала моя сестра.
– Пришлось действовать быстро.
– …Была погоня.
– Но мы справились.
– Спас от Удомо? – уточнил инженер, удивляясь, как всего два существа могут производить столько шума. Создавалось ощущение, что они способны заглушить двигатели «Бандуры».
– Да, я спас фею от Удомо, – подтвердил Хиша.
– Захариус – злой, – добавила Ириска. – Он украл мою старшую сестру.
– И предлагает за твою голову тысячу золотых лилий, – хмыкнул Петрович.
Тысячу самых дорогих монет Прелести, на которых был отчеканен прекрасный цветок.
– А ещё ему служат злые существа: сильные Кияшки, зубастые бедозавры и ночные гады, – встрял Дикий. – Они нас чуть не убили.
– И теперь они злы на тебя, – невинно добавила девочка, глядя инженеру в глаза.
– За что?
– За то, что ты нас спас.
Несколько секунд все молчали, медленно переводя взгляды с одного на другого и обратно, затем Авессалом протёр платочком лысую голову и хитро улыбнулся:
– За тысячу лилий я смогу построить ещё одну удивительную машину. Например, подводную.
– Что? – не понял Страус.
– Ты хочешь нас предать? – удивилась девочка.
– Э-э… – протянул инженер, складывая платочек. – Давайте вы скажете, что жадный Захариус Удомо преследует вас, потому что вы узнали точное местонахождение богатейшего клада Прелести. И ещё вы должны сказать, что обязательно поделитесь сокровищами со мной и мы прямо сейчас полетим выкапывать их из земли.
Петрович умолк, с надеждой глядя на собеседников, и тишина, периодически нарушаемая подозрительным хлюпаньем внутри машины, продлилась довольно долго. Почти минуту Ириска и Хиша не находились с ответом, и потому Авессалом осторожно поинтересовался:
– Вы ведь знаете, где сокровища, да?
– Нет, – отрезал Страус. – Нет у нас никаких сокровищ. – И помолчав, добавил: – Мы спасаем Прелесть.
– От Захариуса?
– Да.
– Захариус угрожает Прелести? – уточнил инженер.
– Да.
– Он же работает в цирке!
С точки зрения Авессалома, у человека столь мирной профессии никак не могло появиться желание захватить мир, и поэтому следующие слова Хиши стали для Петровича большим разочарованием:
– У Захариуса почти получилось.
– Но как?
– Непревзойдённые…
– Что Непревзойдённые? – перебил Дикого Авессалом.
Но как только хитрая птица поняла, что инженер заинтересовался, сразу же прозвучало деловое предложение:
– Я всё расскажу только в том случае, если ты согласишься нам помочь.
– А если не соглашусь?
– Тогда тебе лучше ничего не знать и спать спокойно.
Петрович перевёл взгляд на Ириску, Ириска сделала серьёзное лицо и на всякий случай цокнула языком, Хише это не понравилось, но он промолчал, поджав клюв, а Петрович улыбнулся и неожиданно кивнул:
– Хорошо, я помогу вам.
– У нас нет сокровищ, – напомнил Страус. – И не будет.
– Я помогу просто так.
– Почему? – тут же поинтересовалась Ириска.
Ответил Авессалом не сразу. Он почесал бороду, помолчал, переводя добродушный взгляд с Хиши на фею и обратно, после чего негромко спросил:
– Вы не задумывались над тем, как я оказался в нужное время в нужном месте? Как получилось, что я прилетел туда, где мыши и ночные гады готовились вас растерзать? Как сумел отыскать вас в непроглядной тьме? Как понял, что вам нужна помощь?
– Не задумывались, – честно ответил Страус, поглаживая сумку крылом.
– Не знаю, – протянула Ириска.
– Вот и я не знаю, – улыбнулся инженер.
– Ты летел мимо? – предположил Хиша.
– Я вообще летел в другую сторону. И находился очень далеко от поля, на котором вы сражались… – Петрович внимательно посмотрел девочке в глаза. – Осознанно или нет, но ты использовала Волшебство и переместила «Бандуру» на сто с лишним километров в сторону. Я оказался рядом не случайно, а потому что ты меня позвала.
– Почему же ты не улетел? – тихо спросил Дикий. – Почему рискнул сразиться с ночными гадами?
– Я не мог поступить иначе, – развёл могучими руками Авессалом. Он по-прежнему смотрел на Ириску. – Никто, кроме Непревзойдённой, не способен за секунду переместить «Бандуру» на сто с лишним километров, и когда, переместившись, я увидел стаю разъярённых гадов, то сразу понял, что меня позвали на помощь. А если Непревзойдённые просят, мы обязаны помогать – таков закон. Потому что только вы, девочки, защищаете нас от Плесени.
– Девочка, – мрачно поправил инженера Хиша. – Судя по всему, дружище, в этом сражении мы можем рассчитывать только на одну Непревзойдённую.
Глава XI
в которой Полика и Кавальери ведут разговор в темнице цирка «Четырёх Обезьян»
– И ты совсем-совсем ничего не помнишь? – в отчаянии спросил Джузеппе.
