– Неужели?
– Всё, что случилось во Френце, – трагическая случайность и недопонимание. Я не хотел ни с кем ссориться.
– Ты разрушил Щебетание!
Кто-то вовремя напомнил о сражении на поляне фей, и толпа вновь заволновалась:
– Зачем ты это сделал?
– Там сломаны дома!
– Вытоптаны сады!
– Я видела фотографии!
– Яркие защищали преступницу и первыми напали на моих помощников! – попытался ответить Удомо, однако на этот раз ему не поверили.
– Ложь!
– Ты врёшь!
– Ты специально так говоришь!
– Непревзойдённая – не преступница!
– Тогда почему она скрывается? – громко спросил колдун.
– Не хочет тебя видеть!
– Она меня обворовала!
– Цирк должен покинуть Френцу!
– Уезжай!
– Мы не хотим тебя видеть!
– Уезжай!
– Уезжай!
– Уезжай!
Они кричали громко и дружно. Утончённые и Превосходные, Яркие и Замечательные, несколько Молниеносных, довольно много Бесподобных, но в основном, конечно, Утончённые – ведь здесь стоял их Дворец. Ещё на площади были люди, гномы, представители других народов, ещё – мафтаны, но сейчас Захариус видел только фей. Кричащих, недовольных фей, которые приводили его в бешенство.
Ему хотелось, чтобы они заплакали.
– Мы тебе не верим!
– Ты напал на поляну фей!
– Уезжай из Френцы!
– Хорошо! – рявкнул колдун, и ошарашенные волшебницы смолкли.
Наступила тишина, которую раздробили тяжёлые слова Захариуса:
– Вы не хотите меня видеть? Хорошо – я уеду и больше никогда не появлюсь в ваших краях. Я оставлю вас! – Удомо вскинул правую руку, и на кончике указательного пальца засверкала малюсенькая фиолетовая точка. Но никто, никто не обратил на неё внимания. – Я подчиняюсь, потому что всегда был другом фей! Порою мы ссорились… Да, такое бывало. Но я всегда прислушивался к вашему мнению, а мой славный цирк гостеприимно распахивал перед вами двери.
Пока колдун говорил, сверкающая точка выросла в блестящий фиолетовый шар, вальяжно заколыхавшийся над головой Захариуса, и некоторые феи зашушукались, указывая на него пальцами. Другие не смеялись, просто обращали к шару лица, и постепенно все взгляды площади устремились на фиолетовую сферу.
– Мой цирк всегда дарил вам радость и хорошее настроение…
– Не смотрите на шар! – закричала понявшая, что происходит, Малинка, и закрыла глаза, чтобы не видеть страшное сияние. – Бегите!
– Мой цирк всегда был вам добрым другом…
– Бегите! – сквозь слёзы повторила Малинка. – Закройте глаза и бегите!
И некоторые феи послушались. Стряхнули с себя колдовское оцепенение, отвернулись или закрыли глаза, дёрнули подруг, пытаясь выручить их, и стали пробираться прочь, торопясь покинуть площадь.
Многие послушались, но многие остались стоять, не способные противиться голосу чёрного мага и дурманящему виду подлого шара.
– Назовите ваши имена! – рявкнул Захариус, и те феи, которые оцепенели под действием чар, исполнили этот приказ.
Они представлялись, глядя в фиолетовое пламя, и сразу исчезали, таяли в воздухе, навсегда покидая Прелесть. Забывая о том, что она есть. Забывая о том, что были волшебницами.
Забывая о замечательной стране…
Фиолетовые лучи вырывали у девочек память о самом лучшем и самом добром… Фиолетовые лучи изгоняли фей из их чудного мира, а Захариус стоял и хохотал, с удовольствием глядя на то, как пустеет прекрасная площадь Изящных Эскизов и как падают на камни осиротевшие волшебные кисточки. Смотрел на убегающих фей, на перепуганных людей, на изумлённых мафтанов и кричащих гномов, смотрел и хохотал.
Громко хохотал.
Захариусу было весело.
Глава XXII
в которой Ириска, Хиша и Петрович летят в Коралловый Дворец
– Я так боялась за вас! Сильно-сильно боялась! Я думала, что вы погибли в Щебетании!
– Кто?!
– Вы!
– Я?! – изумился Дикий Страус и взволнованно размахался крыльями, отчего по кабине полетели перья, а Петрович попросил «не мельтешить». – Ириска, ты в своём уме? Как я мог погибнуть? Неужели ты думаешь, что эти зубастые бедозавры и глупые долбоцефалы могли со мной справиться? Со мной! С одним из величайших воинов Прелести! – Судя по тому, как Дикий хвастал, настроение у него было великолепным. – Никто из них не смог ко мне приблизиться!
– То есть ты удрал? – поняла девочка.
– Да так быстро, что «Бандура» едва за ним поспела, – хихикнул Петрович.
– Ложь! – вскинул голову Хиша. – Я победил злодеев в честной борьбе!
– На скорость.
– Молчи!
– Почему?
– Потому что ты всё врёшь!
Они снова, как раньше, собрались в кабине пилота: Петрович управляет машиной, Ириска привычно устроилась в соседнем кресле, Страус чуть позади, в проходе, опять сидя на ведре.
Они болтали с самого момента встречи и никак не могли наговориться – слишком уж много событий случилось за время расставания, слишком многое нужно было обсудить, слишком многим поделиться.
– Напав на Щебетание, циркачи не только прорвались внутрь, но и растоптали парковку, на которой стояли кареты и машины фей, – рассказал инженер. – Я как раз разобрал один из двигателей, хотел его чуть-чуть поремонтировать… Потом слышу шум… Оборачиваюсь и вижу, что прямо на меня несётся долбоцефал! Здоровенный, как гора, и ревущий, как горный козёл.
– Ты испугался? – спросила маленькая фея.
– Конечно, – не стал отнекиваться Авессалом. – Если бы долбоцефал врезался в «Бандуру», то разнёс бы её в щепки. Я не мог этого допустить, но никак не успевал взлететь…
Сейчас Петрович рассказывал всё это с улыбкой, неспешно и легко, как ничего не значащий эпизод, однако тогда, на парковке Щебетания, инженеру было не до смеха. В какой-то миг он даже остолбенел, разглядывая стремительно приближающегося гиганта, едва не впал в панику, едва не бросился прочь в желании спастись… Но сумел победить страх.
– Я успел в самый последний момент. Я стоял у машины, смотрел на долбоцефала и знал, что он сейчас меня растопчет. У меня тряслись руки, было холодно внутри, но мысль, что моя прекрасная машина погибнет, придала мне сил. Я не знал, что делать, но когда долбоцефал оказался совсем рядом – схватил топор…
