— Но ведь и полиции, и этому Бюро наверняка легче выслеживать и ловить преступников, чем любителям, даже таким, как мы, — неуверенно возразила Ромина. — Так зачем мешать им делать свою работу? Давай просто немного поможем…
— Так-то оно так, но… — Мерлин вновь усмехнулся. — Ведь если бы Крис тоже так думал, он бы сразу передал сведения в руки Бюро? Но ведь он этого не сделал! Почему? Да потому, что в таких делах иногда и надежнее, и быстрее делать все самому. Опаснее, но намного эффективнее! И ни в коем случае не стоит недооценивать этих мерзавцев. Они, золотце мое, на редкость коварны и хитры!
— Интересно откуда такая уверенность?
— Недавно Международное бюро по борьбе с наркотиками провело «огромную и весьма плодотворную работу по очистке Египта от наркодеятелей всех сортов». Впечатляет, не правда ли? — Мерлин внимательно посмотрел на Ромину. — Уже то, что эти мерзавцы имеют возможность практически свободно заниматься своим грязным бизнесом здесь, в этой самой стране, прямо под носом у полиции и Бюро, означает лишь то, что…
— Лишь то — что — переспросила Ромина.
— Лишь то, что, как твой брат писал в том письме, «скоро полетит немало августейших голов»… Иными словами, в этом гнусном деле реально замешаны многие из великих мира сего. Причем не только в Египте, а и в других странах!
Ромина смотрела, как он ходит по комнате, нервно, напряженно, совсем как голодный или разозленный тигр в клетке, и внезапно воскликнула:
— Мерлин, прости… но знаешь, о чем я вдруг подумала? Кольцо! То самое, что я подобрала в ночном клубе! У меня просто не было времени сказать тебе об этом, но… знаешь, сегодня утром действительно произошло нечто очень и очень странное.
Мерлин резко повернулся к ней. Девушка торопливо рассказала о том, что произошло в музее и как женщина в элегантном белом костюме отреагировала на самый обычный вопрос.
— Ты уверена? — недоверчиво поинтересовался Мерлин, когда Ромина закончила свой пересказ.
— Да! Видел бы ты ужас в ее глазах, едва я упомянула об этом…
Мерлин молча достал из кармана кожаное портмоне, открыл маленький кармашек, осторожно выудил оттуда кольцо.
В лучах дневного света маленькие красные рубины в глазницах змейки казались на редкость зловещими, а красное раздвоенное жало с тремя крохотными жемчужинами придавало ей какое-то мистическое, но вполне осмысленное значение.
— Что ж, вполне возможно, ты и права, — задумчиво покачал головой Мерлин.
— Конечно, права! Иначе с чего ей категорически отрицать тот факт, что она там была? И кроме того, она выглядела чем-то очень напуганной…
— Да, жаль, что я упустил это из виду, — с искренним сожалением произнес Мерлин. — Как она выглядела?
— Шикарный белый костюм, шляпа с маленькими цветочками и бриллиантовые сережки, — не задумываясь ответила Ромина. — Она вообще показалась мне на редкость богатой и… элегантной… Да, с ней был мужчина. Низенький, плотного сложения, явно бывший спортсмен, седеющие волосы… Я подошла к ней, когда он отвернулся к другому экспонату, ну и…
— А у него в петлице пиджака случайно не было желтой гвоздики? — перебил ее Мерлин.
— Да, кажется, была. А что?
— Наш гид показал его мне. Сказал, это какой-то крупный немецкий финансист, приехавший сюда с деловым визитом. Даже называл его имя, но оно вылетело у меня из головы. Кроме того, по словам гида, он даже встречался с самим Насером… Хотя, знаешь, верить местным хвастунам…
— Но если так, значит, та женщина его жена?
Мерлин задумчиво посмотрел на девушку и снова присел на постель.
— Августейшие головы… августейшие головы в каждой стране… И что в таких случаях может быть лучше и надежнее, чем работать через подходящую женщину?
— Думаешь, она тоже наркоманка? И когда мы там, в музее, беседовали, была «накачана»?
— Не знаю точно, но… вполне возможно. — Он помолчал. — Мужчина, с которым она была в том клубе «Пирамиды», скорее всего, один из торговцев. Во всяком случае, он выглядит как человек, промышляющий чем-то подобным. Или… — Мерлин почему-то немного поколебался, но потом все-таки продолжил: — Он вдруг рассердился на нее за то, что она потеряла кольцо… Может, их не очень много. Или, что более вероятно, он дал ей кольцо, чтобы она с его помощью получила очередную порцию «товара» у другого оптовика. Кто знает, кто знает…
— Но это же чудовищно! — воскликнула Ромина.
— Пока это всего лишь догадки. Нам пора на обед… Я подожду тебя в гостиной…
— Но я не могу!.. Неужели ты не понимаешь, что сейчас я не могу даже думать о еде!
Ее голос был очень напряженным, а лицо — таким бледным, что Мерлин, поколебавшись, сдался.
— Это явное нарушение имиджа. Тем самым мы серьезно себя подставляем, — резко заметил он. — Экстравагантный миллионер Никойлос из тех, кто хочет и, главное, должен постоянно пускать всем пыль в глаза, как можно больше появляться на людях!.. Отходить от принятого нами образа, конечно, весьма опасно, однако… — Он почему-то усмехнулся. — Однако, принимая во внимание необычность сложившейся ситуации, сегодня, боюсь, придется позволить себе изменить график и пообедать прямо здесь, в собственном номере.
— Спасибо, — тихо поблагодарила его Ромина. — А пока ты будешь делать заказ, не могла бы я… позволь мне, пожалуйста, еще раз взглянуть на записку Криса, ладно?
Мерлин протянул ей злосчастный клочок бумаги и молча вышел из комнаты.
Вскоре Ромина услышала резкий стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь ответа, стремительно вошел Мерлин.
— Обед вот-вот принесут, — сообщил он. — Я, как мог, объяснил, что у тебя от их непривычной жары сильно разболелась голова, а также попросил передать нашему гиду, что машина понадобится нам не раньше половины четвертого.
— Спасибо, спасибо, дорогой, — благодарно улыбнулась девушка. — В общем-то я и сейчас уже в полном порядке, но небольшая передышка мне, думаю все равно не помешает. И что ты собираешься делать дальше?
— Ты удивишься, но именно об этом, дорогая, я как раз думал. Первое, что я собираюсь сделать, — заказать тебе обратный билет. На ближайший же авиарейс в Лондон.
От удивления Ромина широко открыла глаза.
— Куда, куда?
— Назад, в Лондон, куда же еще? Ведь вы, мисс Хантли, узнали все, что хотели… я имею в виду, о своем брате Кристофере… И значит, теперь можете со спокойной совестью возвращаться домой.
— Домой? В Лондон? — От возмущения девушка даже вскочила на ноги. — Ах вот, значит, в чем состоял ваш гениальный план! Вот, значит, чего вы добивались с самого начала!.. Так вот, мой друг, боюсь, вам придется передумать. Забудьте об этом!.. У меня нет ни малейшего намерения уезжать отсюда сейчас! Даже не мечтайте!
— Да, но ведь нет смысла оставаться. Равно как и упрямиться, играть в обиженное самолюбие… Вы ведь добились всего, что хотели. Узнали о смерти брата все, что могли узнать. Ну а остальное уже, наверное, не ваше дело. Тем более, если оно к тому же смертельно опасное! Поэтому я предлагаю вам не упрямиться, а как можно скорее вернуться домой в Лондон и навсегда забыть о том, что вам здесь довелось увидеть…
