— Согласен, — пожал плечами Мерлин. — Но ведь нас с тобой, кажется, предупреждали, что это самый необычный ночной клуб во всем мире…
— Предупреждал кто и, главное, где? В нормальном туристическом агентстве?
— Ну и кто из нас двоих напрочь лишен чувства романтики? — язвительно поинтересовался Мерлин. — Не знаю, как ты, а меня просто переполняет желание поскорее увидеть нечто такое… такое… В общем, уникальное или хотя бы достаточно необычное.
— Что ж, дорогой, остается только надеяться, ты не будешь слишком разочарован.
Пройдя по выложенному грубыми каменными плитами внутреннему дворику, они вдруг услышали звуки музыки. Прямо перед ними распахнулся полог, и… они оказались внутри огромного, ярко освещенного пространства.
Да, все было, как и ожидал Мерлин, — необычно, возбуждающе и неожиданно!
Огромный шатер, способный вместить, наверное, несколько сот человек, разбитый прямо в пустыне. Танцевальная площадка в самой середине, а вдоль стен три ряда низеньких диванчиков и пуфиков со столиками из кованой меди перед ними…
Мерлина и его спутницу с поклонами встретил у входа официант в тюрбане. Кланяясь и что-то бормоча, он тут же отвел их к столику сбоку от танцевального круга.
На каждом столе, занятом посетителями, стояла бутылка виски.
— Плата за вход, причем совсем неплохая, — улыбнувшись кончиками губ, тихо произнес Мерлин, и Ромина, оглядевшись украдкой, заметила, что виски во всех бутылках было самых лучших (и, соответственно, самых дорогих!) британских сортов.
Ночное шоу еще не начиналось, хотя оркестр был в сборе и тихо наигрывал различные мелодии.
Когда их усадили, Ромина, устроившись поудобнее, неторопливо осмотрелась… Европейцев было довольно мало. В основном египтяне — толстые, преуспевающего вида мужчины с темноглазыми спутницами. Женщины были по-своему весьма привлекательны, несмотря на тщетные попытки при помощи обильного слоя пудры и светло-розовой губной помады выглядеть «европейскими».
Мерлин Никойлос, щедро налив себе в бокал виски, попросил стоявшего рядом официанта в тюрбане принести бутылочку содовой для Ромины, а затем, повернувшись к ней, спросил, не хочет ли она что-нибудь перекусить.
— Спасибо, пока нет, — покачала головой девушка. — Какое потрясающе место!
Первым вниманию собравшихся, как и следовало ожидать, был представлен танец живота. Да и сама танцовщица как по внешнему виду, так и по качеству исполнения оказалась намного лучше, чем те, что им с Мерлином удалось увидеть предыдущей ночью в клубе «Пирамиды».
Когда долгие аплодисменты восторженных посетителей наконец стихли, вышли танцоры. Дикие дервиши дергались и крутились в таком безжалостно настойчивом ритме, что, глядя на них, трудно было удержаться от того, чтобы помимо воли не впасть в транс.
— Совсем неплохо, правда? — улыбнулась Ромина.
— Да, вполне.
Потом были три арабские девушки, балансировавшие стульями и столиками, держа их в своих зубах, потом опять неизбежный для Востока танец живота…
Внутри шатра стояла жара, и некоторые мужчины, особенно те, кто почти непрерывно потягивал виски, уже начали сильно и довольно неприятно потеть. Внезапно полог входа на дальнем краю шатра распахнулся, и в образовавшемся проеме Ромина увидела нового посетителя. Девушка раскрыла рот от удивления и нервно выдохнула:
— Смотри!
Мерлин медленно повернулся… В дверном проеме стоял тот самый мужчина, которого он не далее как прошлой ночью послал в нокаут в клубе «Пирамиды». В покрое дорогого костюма, в чересчур зауженных брюках, в слишком острых носках модных туфель было нечто, выдававшее в нем «голубого».
Нахмурившись, Ромина медленно перевела взгляд на троих сопровождающих его мужчин. Их демонстративно вычурная одежда, манерные жесты, вихляющая походка… Да, она не ошиблась в определении их принадлежности к сексуальным меньшинствам.
— Думаю, нам пора уходить, — услышала она голос Мерлина.
— Но почему?
— Во-первых, потому, что такие люди будут драться, как крысы, загнанные в угол. И во-вторых, у меня есть сильное подозрение, что он скоро узнает меня.
Ромина внимательно наблюдала, как все четверо неторопливо подошли к свободному столику и сели на низенький диванчик.
Человек, с которым им довелось столкнуться прошлой ночью, медленно огляделся и заметно вздрогнул, увидев Мерлина. Он на секунду словно застыл, затем оживленно заговорил со своими спутниками.
— Он тебя узнал, — прошептала Ромина.
— Вижу, вижу, — так же шепотом ответил Мерлин. — Хорошо, сделаем так: постарайся устроить мне какой-нибудь шумный скандальчик, чтобы у меня появился повод уйти отсюда пораньше. Думаю, тебе это будет совсем не трудно.
Он одним большим глотком допил виски, с громким пуком поставил бокал на стол и… вдруг оказался совсем-совсем пьяным!.. Вытянул ноги в проход, шумно, во весь голос стал жаловаться, что ему здесь тесно и душно, что его персоне не уделяют должного внимания… Одновременно развязно, но при этом довольно крепко обнял Ромину за плечи и притянул к себе…
— Любовь моя, давай допьем эту и возьмем другую? — заплетающимся языком пробормотал мужчина, хватая со стола бутылку с дорогим шотландским виски и одновременно другой рукой подзывая к столику официанта. — Эх, гулять так гулять! — громко воскликнул он и, пьяно хохотнув, звонко чмокнул Ромину в оголенное плечо.
Девушка, с трудом преодолев желание оттолкнуть его, постаралась изобразить искреннюю радость от откровенной ласки богатого дружка.
Мерлин вновь выпил, и Ромина, к своему ужасу, вдруг почувствовала, что он целует ее уже… в щеку, его пальцы уже ласково ворошат ее волосы, а губы жарким шепотом пьяно требуют, чтобы она отвечала ему тем же!
— Ты же моя девушка?! Значит, ничто, понимаешь, ничто не может тебе помешать меня поцеловать!.. Ничто и никогда… Смотрят люди? Ну и пусть себе смотрят! Нам-то что? Влюбленные во всем мире не обращают на это никакого внимания! Понимаешь? Во всем мире!
Он ненадолго отпустил ее, чтобы поднять свой бокал.
— За влюбленных! — пьяно проревел Мерлин. Заметив любопытный взгляд женщины за соседним столиком, он встал и, не обращая внимания на негодующие жесты ее спутника, демонстративно выпил за нее до дна…
Ромина поняла, что пора вмешаться.
— Дорогой, думаю, нам лучше пойти домой, — как можно ласковее начала девушка. — Давай, давай собирайся, расплачивайся и пошли. Чем скорей мы уйдем, тем скорей вернемся в отель. В нашу «норку». Я давно уже сгораю от нетерпения…
— От нетерпения? Ну, раз тебе хочется… Мне тоже, золотце мое… Тогда пойдем!
Он неожиданно привлек Ромину к себе и крепко-крепко поцеловал в губы долгим и смачным поцелуем, словно был слишком пьян или просто не хватало сил делать что-либо быстро…
