– Много.
– Перечисли всех!
– Я, – покорно принялся перечислять Усама. – Мой родной брат. Два моих дяди. Мужья моих тетей. Мои двоюродные братья – их дети. Мой дедушка.
– Это все?
– Это те, кого я считаю самыми близкими родственниками.
– А есть еще и другие?
– Да. Но они в дележе отцовского наследства не участвовали. Требование Алекса затронуло интересы только нас… девятерых.
Великолепно! И что прикажете делать с таким обилием подозреваемых? Да еще где-то на просторах России болтается наркоторговец Абдула, также имевший деловые контакты с Алексом. Он ведь в Россию приехал, но пока что никуда не уехал.
И кстати, раз уж на то пошло, что к нам повалили гости из Ирана, надо будет подбросить идею следователю, чтобы он проверил по своим каналам, не пересекал ли кто-нибудь из родных Усамы границу России. Хотя что толку от такой проверки? Убийца мог пересечь границу по поддельным документам. Раз уж у мерзавца Алекса нашелся фальшивый паспорт на имя гражданина Ирана, то почему бы настоящему гражданину Ирана не разжиться для себя дополнительным документом?
– М-да… – протянула Леся. – Ну и дела. Столько подозреваемых! Просто с ума сойти можно!
В это время Кира с интересом разглядывала какую-то книжку, которую нашла у Леси в кресле.
– Что ты там делаешь?
– Тс-с-с! – отмахнулась от нее Кира. – Не мешай.
– Нет, что ты там нашла?
– Мне кажется, разгадка наших мучений вот в этом!
И Кира подняла книгу так, чтобы Усама и Леса могли прочитать заглавие.
– Маги и колдуны Средневековья, – прочла Леся. – Знаю я эту книгу. Купила по глупости, польстилась на интригующее название. А на самом деле в ней нет ничего занимательного.
– Как сказать. Мне кажется, что нам она может помочь.
– Чем нам поможет книга по колдовству? Вызвать убийцу?
– Не убийцу, – многозначительно произнесла Кира, – не убийцу, а… убитого.
– Убитого? Кого? Алекса, что ли?
– Именно!
Леся не поверила своим ушам? Что предлагает Кира? Или она спит и все это ей снится? Леся хотела сказать, что большей чуши ей в своей жизни слышать не приходилось. И вообще она поражена, что подобное предложение исходит от всегда здравомыслящей Киры, но ее опередил Усама.
– Ты хочешь вызвать дух Алекса? – обрадованно воскликнул он. – Это классная идея!
– Усама! – ахнула Леся. – Ты… ты тоже?
– Я целиком и полностью поддерживаю Киру! Вызовем его дух! Это прекрасно!
– Это же чушь!
– Вовсе нет!
– Усама – ты мужчина! Как ты можешь верить в такую ерунду?
– А я вот верю! – упрямо возразил Усама. – Хотите верьте, а хотите нет, но духи существуют!
– Чушь!
– Нет. Например, перед тем как в жизнь нашей семьи вторгся Алекс, мне приснился наш отец.
– И что?
– Я его видел так явно, как вас сейчас. Он пришел ко мне в спальню и сказал: «Усама, ты мой любимый сын. Ты всегда был хорошим мальчиком и вырос хорошим человеком. Именно тебя я хочу предупредить о надвигающемся на нашу семью несчастье. Этому горю уже много лет. До сих пор я, как мог, оберегал вас от него. Но меня больше нет. И теперь я боюсь, что это несчастье коснется и вас».
Кира слушала с раскрытым ртом. А Леся не удержалась и съязвила:
– Что, именно так и сказал? Дословно?
– Не поручусь, что слово в слово. Но общий смысл именно такой. И еще рядом с отцом я видел молодого человека, очень похожего на меня. Тогда я подумал, что это я сам и что я скоро умру. Но когда узнал про Алекса и встретился с ним, то понял – рядом с отцом я видел именно его тень. Понимаете?
– Понимаю, – затаив дыхание, кивнула Кира. – Видишь, Леся, как оно бывает!
– Идиотизм! – проворчала Леся. – Впрочем, хотите вызывать духа, дело ваше! Я вам мешать не стану!
– Мало не мешать. Ты должна нам помочь.
– Еще не хватало!
– Леся!
– Ну, ладно, – быстро сдалась Леся. – Что там нужно для опытов над покойниками?
– Во-первых, круглый стол.
– Кухонный подойдет?
– Без разницы. Лишь бы он был круглый и на нем поместился бы круг с буквами.
– Ага! Еще и круг какой-то нужен?
– Я нарисую его без проблем, – вызвался Усама.
– Потом нужны свечи, – принялась загибать пальцы Кира. – Нужны блюдце и темные шторы на окна, чтобы не проникал свет с улицы.
Все это у Леси имелось. И приготовления закипели. Усама, высунув от усердия язык, вырезал из плотной бумаги круг и рисовал на нем буквы. Кира перетаскивала круглый столик из кухни в гостиную, где, по ее мнению, была более подходящая обстановка для приема гостя из потустороннего мира. И расставляла свечи.
Наконец все было готово. Усама сделал замечательный круг – безупречно ровный, он был разбит на тридцать три равных по размеру сектора. В каждом секторе была аккуратно вписана печатная буква алфавита – от А до Я. По краю стола были расставлены свечи. Самая большая горела в центре круга, установленная за неимением подходящего подсвечника в бутылку из-под шампанского.
– Ну что? – потирая от волнения руки, спросила Кира. – Начнем?
– Постойте. А кто будет ведущим?
– Медиумом, ты хочешь сказать?
– Ну да!
– Задавать вопросы буду я! – заявила Кира.
– Почему ты?
– Потому что у вас – у тебя и у Усамы – к покойнику имеются личные чувства. А они в спиритических сеансах только помеха.
Итак, все было решено. Трое участников расселись вокруг стола, зажгли свечи и потушили верхний свет. Спиритический сеанс начался.
Незадолго до этого совсем в другой части города следователь Висюлькин вышел из своего отделения, огляделся по сторонам, втянул носом теплый воздух и ощутил какое-то странное томление. Справа со стороны уличного кафе пахло жареным мясом. Слева, где располагалась палатка с пирожками, пахло теплой выпечкой. А прямо перед носом Висюлькина торговка сноровисто заворачивала упитанную розовенькую сардельку в овсяную лепешку, щедро поливая ее сверху горчицей и кетчупом.
Желудок Висюлькина немедленно отозвался голодным бурчанием. И следователю стала понятна причина его томления.
– Как есть хочется! – простонал он.
Но поесть Висюлькину не удавалось с самого утра. Тогда он выпил стакан растворимого кофе с пятью ложками сахара. И съел собственноручно исполненную яичницу из целого десятка яиц. Яичница у Висюлькина слегка пригорела. Так что приканчивал он ее уже через силу, исключительно потому, что иначе бы она все равно засохла, и ее пришлось бы выбросить. А выбрасывать продукты у Висюлькина, чья молодость и юность пришлась на голодное перестроечное время, просто рука не подымалась. Так что яичницу он хотя и с трудом, но доел, не ощутив при этом ни удовольствия, ни сытости.
