– Ну да. Месть за честь дочери и все такое… Понимаем. А почему был? Что изменилось?
– Так вот изменилось. Непосредственно на время убийства у него нашлось алиби.
– А чего же он тогда так нервничал?
– Боялся, что жена пронюхает.
– О чем?
– О его алиби.
Висюлькин не сдержался и хихикнул. Подруги недоуменно вытаращились на него. О чем это он?
– Что жена пронюхает? Другая женщина обнаружилась?
– Хуже!
– Мужчина? – ахнула Кира. – Клим Петрович – педе…
– Нет! – поспешно перебил ее Висюлькин. – Все не так страшно. Банкир был у проститутки. Только не у дорогой путаны, к которой запись за полгода вперед и с которой не стыдно появиться в обществе. Наш богатый и преуспевающий Клим Петрович – столп общества, образчик высокой нравственности и морали – был в гостях у самой обычной гостиничной проститутки.
– С чего это вдруг? У него ведь и жена есть.
– Есть, – кивнул Висюлькин. – Очень эффектная женщина. И жена, и любовница – мегазвезда, и еще другие женщины тоже не хуже. Но поди ж ты! Потянуло его на обычную шалаву. Недаром говорят, что после сладенького всегда хочется солененького. Вот и нашего Клима Петровича, должно быть, на солененькое потянуло.
– А не похоже, чтобы проститутка врала?
– Тогда и сутенер ее врет. И другие девушки, которых Клим Петрович тоже осмотрел, но выбрал себе некую Аришку. С ней и уединился. И все то время, когда убивали Алекса, банкир был занят совсем другим делом.
И Висюлькин торжествующе посмотрел на Лесю. Хорош ли я, говорил его взгляд? Достоин ли я похвалы и награды? Но занятая своими мыслями Леся даже не заметила взгляда следователя. Тот тоже это увидел и приуныл. Однако, будучи по натуре борцом, решил пустить в ход последний козырь.
– Да… Кое-что еще есть.
– Что?
– Даже не знаю, важно это или неважно, но так и быть, скажу!
– Скажи.
– Дело в том, что на ноже найден один отпечаток.
– Чей? – задохнулась Леся. – Мой?
– Нет.
– Алекса?
– Отпечаток руки женщины.
– Снова женщина!
– Да. Женщина.
– Елена Пахомова?
– Не она. Ленины отпечатки в милиции как раз есть.
– Откуда? Она раньше привлекалась?
– Как ни странно, нет.
– Откуда же тогда у вас ее отпечатки?
– Несколько лет назад наше ведомство начало массовую кампанию, в результате которой планировалось снять отпечатки у всех граждан страны.
– Я что-то такое слышала.
– И я слышала.
– Все слышали, – кивнул Висюлькин, – все слышали, все понимали важность данного мероприятия, однако идея широкой поддержки среди масс не получила. У людей идея о том, что их отпечатки пальцев станут известны кому-то еще, вызвала остро негативное отношение. Это у них в Америке, – и Висюлькин почему-то кивнул на притихшего Усаму, – гражданская активность среди населения высокая. А у нас, известное дело, пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
– Но Елена прошла эту процедуру? – первой догадалась Кира, куда клонит следователь.
– Прошла.
– И на ноже, которым убили Алекса, не ее отпечатки?
– Нет. Нож трогала женщина, но опять же не Елена, а кто она такая…
Но подруги перебили следователя, не дав Висюлькину докончить свою мысль.
– Это была ее сообщница!
– Еще одна жертва Алекса!
– Елена разыскала ее, они сговорились, а потом вдвоем убили Алекса!
Висюлькин досадливо поморщился и закончил:
– … а кто она такая, не известно. У нас в картотеке ее отпечатков не значится. И до сих пор эта особа в поле зрения правоохранительных структур не попадала. А самое интересное…
И Висюлькин втянул ноздрями запах жареного мяса. И даже тихонько вздохнул. Он был человеком порядочным. И уж кем-кем, а нахлебником у красивой девушки никогда не был. Так что ему и кусок бы не полез в горло, приди он с пустыми руками. Но он принес ценную информацию. И теперь готовился вкушать трапезу с полным чувством исполненного долга.
– … и самое интересное, – продолжал он. – Тот же отпечаток нашелся на ноже, которым был убит Никита Сорокин.
Вот это да! Вот это новость! Всем новостям новость!
– Никиту Сорокина убил тот же человек, что и Алекса?
– Да.
– Женщина?
– Да.
– Немолодая, но холеная?
– Именно!
Что и говорить, кавалер у Леси оказался весьма ценным. Какую потрясающую новость принес Висюлькин. У подруг словно гора с плеч свалилась. Значит, следователь будет искать эту немолодую, но тщательно следящую за собой бабу. Ее и посадят. А молодые и, увы, порядком запустившие себя с этим расследованием подруги останутся на свободе.
Кира с завистью посмотрела на Лесю. Висюлькин принес с собой настоящий клад. Да и Усама тоже сумел рассказать подругам много интересного. И чем дольше думала на эту тему Кира, тем больше ей казалось, что жизнь обошлась с ней несправедливо. Почему у Леси сразу два ухажера, а у нее – ни одного?
Однако, когда запах готовящейся запеканки сначала распространился по квартире, а потом выполз на лестничную клетку, ситуация резко изменилась в пользу Киры. А в доме у Леси прибавилось гостей.
– Звонят, – хмуро произнес Усама, когда в дверь раздался требовательный звонок.
Хмурился он недаром. Ночь на улице. Темно и поздно. А тут в дверь звонят. Кто бы это мог потревожить одинокую симпатичную девушку, на которую сам Усама положил глаз? Еще один соперник? Это уж слишком! Леся должна как-то определиться. Но так как Усама вовсе не был так уж уверен, что определится Леся в его пользу, то он нахмурился.
Одновременно со звонком во всей квартире вспыхнул свет. И жизнь сразу же стала веселей. Леся пошла открывать. И обратно вернулась в сопровождении Вектора и Виктора. При виде еще двух соперников впечатляющей наружности Усама и Висюлькин немедленно забыли былую вражду. И дружно объединились перед лицом новой опасности.
Тем более что Галстуки явились как обычно, при полном параде – в белых рубашках, в костюмах и, разумеется, в своих неизменных галстуках. Да еще принесли девушкам цветы. Обычные букетики, которые можно купить на каждом углу. Но ведь принесли!
Кира упала духом окончательно. Что же это такое? И эти двое тоже влюбились в Лесю? Однако Вектор и Виктор уселись рядом с Кирой. И через нее стали обмениваться взглядами, в которых Кира подметила нечто похожее на то, что адресовали друг другу Усама и Висюлькин. Сердце у девушки радостно дрогнуло. Похоже, равновесие восстановлено. Теперь у нее, так же как у Леси, имеется два поклонника. Ура!
