– Вам чего? – спросила она у нас.
Мы снова принялись объяснять, что хотели бы узнать про одну бывшую сотрудницу.
– Нам сказали, что вы можете помочь, – завершила объяснение Катька. – Что вы тут знаете всех.
– Ну, – кивнула Александра Петровна. – Как завод построили, так я и начала тут работать. Почти с самых первых дней. Раньше тут много народу работало. В цеху человек двадцать трудилось. Да еще в две смены.
Честно говоря, у меня совсем не было надежды, что Александра Петровна вспомнит Галину. Та проработала тут явно недолго. Но, как говорится, чем черт не шутит.
– Мухина Галина? – наморщила лоб Александра Петровна. – А где она работала?
– Она пришла сюда работницей, наверное, в цех, – сказала я. – Вроде бы приехала из другого города. В институт не поступила и пришла работать на производство.
– А потом? – требовательно спросила бабка.
– Потом, должно быть, все-таки поступила в институт, – сказала я.
– Что-то не припомню, – покачала головой бабка.
– Ну, пожалуйста, постарайтесь, – принялась канючить Катька, снова доставая из кармана деньги и протягивая их Александре Петровне.
– Что это? – строго воззрилась на Катьку бабка. – Убери немедленно! Сказано же тебе, что не помню я. Зачем деньги суешь?
Бабка явно разозлилась не на шутку. Во всяком случае, она захлопнула дверь прямо у нас перед носом. И прощаться не стала.
– Вот так! – разочарованно сказала Катька. – И эта ниточка оборвалась.
– Пошли, – вздохнула я. – Чего даром время терять?
И мы повернулись, чтобы идти обратно. Но стоило нам это сделать, как дверь за нашими спинами скрипнула и отворилась. В просвете появилось лицо Александры Петровны.
– Эта ваша Галина случайно в чан с хлоркой не падала? – ворчливо спросила она у нас.
Мы вытаращили глаза и уставились на бабку.
– Потому что был тут лет двадцать назад такой случай, – сказала Александра Петровна. – Девчонку Галей звали. А вот фамилию я ее не помню.
– А кто может помнить? – спросила я.
– Должно быть, мастер, в бригаде которого эта девчонка работала, – ответила Александра Петровна. – Сейчас я вам ее телефон дам.
И она скрылась за дверью, так и не предложив нам пройти с ней. Через несколько минут она появилась снова, на этот раз держа в руках бумажку.
– Вот я вам записала телефон Нины, – сказала она нам. – Для вас она Нина Петровна будет. Позвоните ей. Может быть, она что-нибудь про вашу знакомую помнит.
И, сунув нам бумажку с телефоном, бабка захлопнула дверь прямо у нас перед носом, не попрощавшись. А все потому, что Катька снова начала шуршать деньгами.
– Впервые вижу человека, который бы добровольно отказался от заработанных денег, – недоуменно сказала Катька.
– Телефон какой-то странный, – вместо этого ответила я. – Цифр мало. И он с кодом.
– Это код Всеволожска, – сказала Катька. – И телефон потому короткий.
Чтобы не терять даром времени, мы спустились вниз и помчались в сторону Всеволожска. Этот город находился всего в двадцати минутах езды от того места, где находились мы. Вскоре мы уже очутились в нем. И принялись звонить по указанному телефону. Трубку снял какой-то молодой мужчина.
– Нина Петровна! – крикнул он. – Вас!
Через несколько минут в трубке послышался женский голос. Мы объяснили женщине, от кого мы и что нам нужно.
– Приезжайте, – коротко бросила Нина Петровна.
– Мы не знаем куда, – завопила я в трубку.
– А где вы сейчас? – спросила Нина Петровна.
Мы с Катькой огляделись по сторонам. Возле нас был магазин рыболовных принадлежностей с оригинальным названием «Все для рыбалки» и с огромным волжским осетром на вывеске. Возле магазина рос одинокий клен и стояла ободранная тумба с афишами.
– Знаю я это место. Мой дом как раз за углом, – спокойно сообщила нам Нина Петровна. – Завернете и увидите зеленый забор.
Мы завернули, проехали немного и в самом деле увидели темно-зеленый забор. Калитку нам уже открывала женщина лет шестидесяти. С нездоровым одутловатым лицом и палкой, на которую она опиралась. Не говоря ни одного слова, она махнула нам рукой, приказывая следовать за ней. Мы и проследовали. Нина Петровна провела нас в дом.
Дом у нее был большой, но старый. Хотя лет пятнадцать назад он мог считаться признаком состоятельности и даже богатства. На летний период хозяева тут наверняка сдавали комнаты жильцам. Дом был построен специально для этого. В нем имелось целых четыре отдельных входа. И еще одна лестница вела с улицы в мансарду.
– Что у вас ко мне за дело? – спросила Нина Петровна, когда мы наконец сняли с себя обувь, куртки и прошли по застеленным половичками деревянным крашеным полам в гостевую комнату. – Я по телефону ничего толком не поняла.
Мы с Катериной изложили еще раз свою просьбу.
– Помню этот случай, – сказала Нина Петровна. – Шуму от нее ужасно много было. Меня премии лишили. И выговор в приказе объявили. И даже в должности понизили. Правда, через год снова повысили, но все равно позору много было. Хотя ничего особо ужасного и не произошло. Ну, упала девка. Ну и что? Смотреть под ноги нужно было, не маленькая небось. В больницу попала, так и за дело. Разиня! За что меня премии лишать?
– Действительно несправедливо, – поддакнула Катька.
– А фамилию этой растяпы вы запомнили? – спросила я у противной бабки, которой ее паршивая премия явно была дороже здоровья работающей у нее под началом девушки.
– Мухина была ее фамилия, – буркнула Нина Петровна.
– Точно? – затаив дыхание, спросила я.
– Конечно, на всю жизнь ее, заразу, запомнила, – с досадой сказала Нина Петровна. – Единственный за всю мою трудовую жизнь выговор. И тот из-за этой растяпы. И чан-то всего на минутку приоткрыли. Сто раз все обходилось, а тут эта корова в него грохнулась.
– А девушка-то после такого купания осталась жива? – спросила Катька.
– Да чего ей сделается? – удивилась бабка. – Ее же сразу вытащили. И раствор был слабый. Немножко в больнице полежала, и все. Да и чего лежала, не понятно. Чего лежала, если на ней даже ожогов не оказалось?
– А больше вы ничего про нее не знаете? – спросила Катька.
– Это про Мухину, что ли? – спросила Нина Петровна. – Нет, она через некоторое время уволилась. Учиться на юриста, говорят, пошла. Да чего теперь прошлое ворошить? Зачем вам это?
– Нам необходимо выяснить прошлое этой женщины, – сказала Катька. – Понимаете, она собралась баллотироваться в депутаты. А ходят слухи, что в прошлом у нее не все чисто.
