– Остаются больные, – сказала я.
– Что?! – вытаращились на меня все.
– Если мы грамотно сыграем, то у нас есть шанс попасть в эту больницу, – сказала я. – Один из нас сыграет роль психа, у которого прямо среди улицы внезапно начался приступ буйства. Не оставит же охранник буйного психа прямо у порога больницы. Тем более, если с психом будут его родные, которые согласятся заплатить за пребывание и лечение их родственника в этом стационаре.
– И кто будет играть роль психа? – поинтересовался Прапор.
– Конечно, ты.
– Я?! – возмущенно завопил Прапор. – Но почему я?
– Потому что Сереге нельзя, его охранник уже видел, – принялась объяснять ему я. – Что же это такое получается, минуту назад человек нормально разговаривал с охранником, а потом, бац, взял и свихнулся? Не убедительно будет выглядеть такая картина.
– А если кто-то из вас, девочки, сыграет роль буйно помешанной? – осторожно поинтересовался Прапор. – У вас получится, я уверен.
– Тоже не пойдет, – решительно отмела я предложение Прапора. – Гораздо быстрей охранник постарается нам помочь, если две слабые девушки у него на глазах будут пытаться сдержать разбушевавшегося психа солидной комплекции.
– Но я не знаю, как ведут себя настоящие сумасшедшие! – продолжал упираться из последних сил Прапор.
– А ты веди себя как обычно, – посоветовала я ему. – Только побольше размахивай руками и кричи всякие бессмысленные вещи.
– Я не умею бессмысленные, – отбивался Прапор.
– Умеешь! – безжалостно заверили мы его хором.
– Ладно, – покорился Прапор. – Если нужно, так нужно. Я постараюсь.
– Вот и умница! – обрадовалась Катька. – Дай я тебя поцелую.
Через несколько минут вдоволь нацелованный Прапор был готов к выполнению своего трудного задания. Хотя лично я не понимала, что в нем для Прапора такого уж трудного. Прапор действительно часто молол всякую чушь, сильно смахивая на психа. Ему и нужно-то было всего лишь немножко побуйствовать.
План действий был таков. На «Ниве» Прапора мы подкатили к воротам, возле которых стоял ничего не подозревающий охранник. Не успела я затормозить, как Прапор дернул ручку двери и вывалился из машины прямо под ноги оторопевшего охранника.
– Что это? – только и успел проблеять охранник, как Прапор начал скакать возле него, по-обезьяньи размахивая руками и вопя:
– Три румба к северу и на норд-норд-вест! Круче руль!
При этом Прапор, имеющий самое отдаленное представление о мореходстве, безжалостно брызгал слюной и даже пытался укусить охранника за руку. Мы с Катькой выкатились из машины следом за Прапором и теперь прыгали возле него, увеличивая сумятицу и умоляя Прапора успокоиться.
– Боже мой! – кричала Катька. – У него снова приступ!
– Не довезли! – в отчаянии ломала я руки. – Не довезли до психушки. Господи!
– Дорогой, миленький, ну, сядь в машину! – умоляла Прапора Катька. – Ну что тебе стоит?
Но разошедшийся Прапор садиться в машину отказывался. Даже помощь охранника тут не помогла. Прапор начал бегать вокруг машины, жизнерадостно хохоча и выкрикивая отдельные слова все на ту же полюбившуюся ему морскую тематику. На мой взгляд, ему нужно было бы еще немного порепетировать. Но охранник остался доволен представлением.
– Он у вас совсем спятил! – закричал он нам с Катькой. – Он у вас всегда такой буйный?
– Нет, – ответила Катька. – Только когда увидит воду.
– Но поблизости не видно никакой воды, – резонно заметил охранник.
– Мы проезжали мойку машин, – ответила Катька. – Вот он и возбудился.
– А что же вы его вытащили из дома, если он такой у вас неуравновешенный? – поинтересовался малость запыхавшийся охранник.
– Мы его в больницу везли, – тоже пыхтя, все же ответила Катька. – Я за ним сегодня не уследила, и он утром нашел на кухне стакан с водой. И его это так возбудило, что мы его еле утихомирили. Вот я сестру спешно вызвала, и мы решили везти его в больницу. Но видите, не довезли.
Тут Прапор издал дикий вопль и попытался оторвать от «Нивы» покрышку.
– Что же нам делать? – в полном отчаянии завопила Катька. – Собирались на платное отделение его пристроить. Деньги даже с собой прихватили. Придется «неотложку» вызывать. А они отправят его куда-нибудь в жуткую обычную психушку. И будут там над ним измываться. А обратно выдадут мне уже не мужа, а растение бессловесное. Это еще в лучшем случае.
И она, остановившись, закрыла глаза руками и зарыдала, картинно всхлипывая и дрожа плечами. Охранник нам попался совсем лопух. Или он не разбирался в женщинах. Или же на него так сильно подействовало представление, устроенное Прапором, что он забыл все, что когда-либо знал из наших маленьких женских хитростей. Во всяком случае, на Катькины слезы он купился.
– Девушка, тут совсем рядом есть больница для пациентов вроде вашего мужа, – сказал он Катьке.
– Где? – вмиг перестав рыдать, оживилась Катька. – Надеюсь, не слишком далеко, потому что, сами видите, в машину нам его не впихнуть.
– Не переживайте, – успокоил ее охранник. – Никуда ехать не придется. Как думаете, вы сможете уговорить вашего мужа пройти за эти ворота?
– Думаю, что смогу, – изображая легкую неуверенность, сказала Катька. – А что там?
– За воротами и начинается территория больницы, – ответил охранник. – Я могу вызвать санитаров, и они помогут вам довести вашего мужа до приемной врача.
– Отлично! – возликовала Катька. – Зовите санитаров.
– Только, девушка, – замялся охранник, – у нас тут лечение дорогое.
И он выразительно посмотрел на несколько потрепанную жизнью «Ниву», на которой мы прибыли.
– Не беспокойтесь, если брат не сможет оплатить, то мы с мужем в средствах не стеснены, – поспешила успокоить я охранника. – У моего мужа своя фирма. И он в случае чего оплатит лечение моего единственного бедного брата.
Успокоенный моими словами, охранник наконец вызвал санитаров, и проход на вожделенную территорию был открыт! Прапор, при виде двух дюжих санитаров потерявший всякое желание буйствовать, мирно прошествовал в приемную. А мы с Катькой последовали за ним.
– Как думаешь, мы не наткнемся на Максима? – с опаской оглядываясь, шепнула мне Катька.
Я сама думала о том же. И уже с содроганием представляла себе эту встречу. Ясное дело, что Максим при виде нас заподозрит неладное. Ему нипочем будет не задурить голову сказочкой о внезапно и так кстати помешавшемся Прапоре.
К нашему облегчению, ни по дороге, ни в больнице мы нашего знакомого психоаналитика не встретили. И в приемной сидел совсем другой врач. Приемная, как, впрочем, и вся больница, оказалась на редкость респектабельной. Пол в вестибюле был выложен мраморной плиткой. В коридорах и верхних этажах мрамор сменил паркет, который был прикрыт мягким паласом с плотным густым ворсом. Стены были до половины обшиты панелями из натурального дерева. И самое удивительное, тут не пахло больницей. Не было того специфического неистребимого запаха дезинфекции и лекарств.
