– Что случилось? – наконец выговорил Федор Иванович. – Он умер! Валя умер! Вернее, его убили несколько дней назад.
– Не может быть! – насквозь фальшивым голосом воскликнула Катька.
Но врачу было не до того, чтобы следить за интонацией собеседников.
– Хорошенькое дело! – воскликнул он. – Валя умер, а кто будет оплачивать содержание Татьяны? Не могу же я держать ее тут бесплатно. У нас не государственное учреждение.
– Верните ее родственникам, – предложила я, начиная догадываться, зачем Катька затеяла эту комедию со звонком.
– Я же говорил, у нее нет родственников! – рявкнул врач. – Родители погибли, муж от нее отказался. А детей у нашей Татьяны никогда не было.
– Помню, говорили, – кивнула я. – Близких родственников у нее действительно нет. Но, может быть, кто-то из дальней родни пожалеет больную? И возьмет ее к себе?
– Сомневаюсь! – покачал головой врач. – Но даже если бы среди ее родных и оказались святые, то мне их координаты неизвестны.
И он совсем поник головой.
– Вы можете отдать ее в государственное учреждение подобного типа, – сказала я и сама ужаснулась.
– Нет, – к великой моей радости, отказался Федор Иванович. – Во-первых, это не этично. А во-вторых, мне попросту жалко Татьяну. Она по сути своей несчастное создание. Ей и так пришлось много перестрадать в жизни. За что же наказывать ее еще больше?
– Тогда, – сказала Катька, и я затаила дыхание, – тогда отдайте ее нам.
– Как это – отдайте? – растерялся врач. – Вот так просто взять и отдать?
– Ну да, – кивнула Катька. – Вы же говорите, что она безобидна?
– Совершенно безобидна, – заверил ее врач. – Даже в периоды просветления она лишь плачет. Пара соответствующих уколов, и она засыпает. А просыпается всегда снова ребенком. А вы в самом деле согласны ее взять?
В его голосе слышалось недоверие.
– Да, – решительно кивнула Катька. – Думаю, что им вдвоем с мужем будет веселей. Мужа я тоже тогда возьму домой. Татьяна мне кажется достаточно крепкой физически, чтобы при случае помочь мне дать ему отпор.
Должно быть, Федору Ивановичу и в самом деле здорово хотелось избавиться от пациентки, которая внезапно оказалась некредитоспособной. Потому что он даже не стал удивляться столь странной Катькиной прихоти.
– Хорошо, – заторопился он, опасаясь, что Катька передумает. – Сейчас я все оформлю.
И он исчез, испарился. Зато в его кабинете появился молодой человек с усталым взглядом.
– Кто из вас жена Смирнова Павла? – поинтересовался он у нас.
Мы обе молчали. Наконец Катька встрепенулась и воскликнула:
– Ой, это же я!
Молодой врач с некоторым недоумением посмотрел на нее и сказал:
– У меня для вас плохие новости. Мы обследовали вашего мужа. Конечно, весьма поверхностно. Но уже по предварительному заключению комиссии могу сказать, что он серьезно психически болен и опасен для окружающих.
– Что? – хором воскликнули мы с Катькой. – Вы не ошибаетесь?
– Нет, – решительно заверил нас врач. – У него на лицо признаки сильнейшей суицидальной паранойи с добавлением галлюцинагенного бреда. Он у вас наркотики не принимает?
Катька отрицательно покачала головой. Говорить она не могла. Диагноз эскулапа лишил ее дара речи.
– Жаль, – сказал врач. – Лучше бы принимал. А давно вы стали замечать за ним эти странности?
– Какие? – едва слышным голосом попыталась уточнить Катька. – Боязнь воды?
– Да нет! – досадливо воскликнул врач. – Это меня беспокоит как раз меньше всего. Подумаешь, легкий психоз. Нет, но он мнит себя богом.
– Что? – хором воскликнули мы.
Время от времени Прапор и правда изрекал нечто подобного. Но при этих разговорах он всегда был изрядно пьян. Поэтому мы всегда списывали их на желание подурачиться самому и посмешить заодно нас.
– Да, да, – озабоченно сказал врач. – И при этом совершенно не представляет, как ему в этом амплуа следует себя вести. Кроме того, у него наблюдается раздвоение личности, когда он одновременно считает себя богом и его антиподом.
Это было что-то новенькое. Должно быть, Прапор постарался и придумал эту фишку специально для медицинской комиссии. Нам он ничего подобного до сей поры не преподносил. Но в это время вернулся наш Федор Иванович.
– Ничего не нужно! – закричал он, увидев своего коллегу. – Дама забирает своего мужа домой.
– Это невозможно! – решительно восстал молодой врач. – Ее муж опасно болен. И его пребывание среди нормальных людей исключено вплоть до локализации его болезни.
– Говорю тебе, она его не оставляет, – злобно набросился на него Федор Иванович. – Иди, я тебе после все объясню.
– Я не могу, – уперся врач. – Не могу позволить этой женщине забрать его. Тем более что по документам он не женат. В крайнем случае, если у нее нет денег на оплату пребывания ее мужа у нас в стационаре, то мы должны выделить ей транспорт и проводить ее мужа в государственную клинику. Говорю тебе, он опасен для окружающих.
– Хорошо, хорошо, – сделал вид, что сдается, Федор Иванович. – Так мы и сделаем. Иди, я обо все позабочусь сам.
И с трудом выставив не в меру сознательного коллегу, он повернулся к нам.
– Татьяну сейчас приведут, – сообщил он. – Она собирает свои вещи. Вы, надеюсь, не передумали насчет нее?
– Нет, – покачала я головой.
Катька же пребывала в каком-то ступоре.
– Скажите, – наконец спросила она. – А насчет моего мужа – это правда?
– Что – правда? – раздраженно спросил у нее Федор Иванович.
– Ну что он действительно серьезно болен, это правда?
– Конечно! – удивленно кивнул врач. – А у вас были на этот счет сомнения?
Катька молча кивнула.
– Уверяю вас, что чем скорей вы откажетесь от мысли содержать его дома, тем лучше, – сказал врач. – Вот Татьяна совсем другое дело. Она – существо тихое и безмятежное. Только не давайте ей слишком много сладкого. Оно ей вредно для печени. И вообще избыточный вес – это еще одна ее проблема.
Катька снова кивнула. Рта она больше не открывала. В конце концов через десять-пятнадцать минут в кабинете появилась Татьяна с сияющим лицом ребенка, предвкушающего интересную прогулку. И очень довольный Прапор, которого привели двое санитаров.
– Ну как я их? – шепнул нам Прапор. – Кажется, они поверили, что я действительно болен. Они тут чудаки. Поверили всему, что я им наплел. Только все удивлялись, что рефлексы у меня какие-то не такие.
– Еще и рефлексы! – простонала Катька. – Ты хоть знаешь, что мне настоятельно рекомендовали немедленно сдать тебя в дурку, как социально опасного типа.
