– А я все равно буду вас ждать. Ресторан «Океан», это в центре, знаете? Я буду ждать вас весь вечер, пока не придете, Машенька… В принципе, я уже здесь. Я жду…
Маша вдохнула побольше воздуха, собираясь сказать что-нибудь грубое, и не успела – в трубке уже раздались короткие гудки отбоя.
«Бедная Ленка… – подумала она рассеянно. – Как же она с этим козлом жить-то будет! Это уже и не копченая колбаса, а настоящий кайенский перец получается…»
И тут же услышала непрекращающийся требовательный звонок в дверь. Легка на помине! Только Ленка может звонить так, не отрывая пальца от кнопки, пока не откроют.
– Привет, Варюха! Где мать? В спальне? Варь, поесть что-нибудь сделай, ради бога, умру сейчас от голода и слабости! – донесся до нее из прихожей громкий Ленкин голос. – Принесешь мне сюда, ладно? – уже открывая дверь спальни, отдавала она последние распоряжения.
– Что случилось с моим Мышонком? Заболела? И почему Инку выгнала? – забросала она вопросами Машу, плюхаясь животом на вторую кровать и сгибая в коленках ноги. – Она сейчас позвонила мне на мобильник, аж заикается от возмущения! Я так и не поняла, что у вас случилось?
– Долго рассказывать, Лен. Да и не хочется… – слабым голосом произнесла Маша, устраиваясь повыше на подушках.
– А я никуда и не тороплюсь! Я еще обедать буду, и кофе пить, и ванну, и какао с чаем… Ну? Что тут у вас произошло?
– Да ничего особенного. Я больше не буду работать у Арсения, я больше не хочу общаться с Инной. Вот и все.
– Почему?
– Потому что мне тяжело. Потому что я устала. Устала от ее бесцеремонности, хамства, пренебрежения…
– Ну так сама виновата! Я тебе сколько раз говорила – ставь ее на место! Ты ж сама ее разбаловала своей покорностью! Если таким, как Инка, не научиться давать отпор – на шею сядут и погонять будут!
– Не хочу я ничему учиться! И вообще – не умею. Проще оградить себя от такой учебы.
– А вот тут ты не права, Мышонок! В нашем возрасте друзьями не разбрасываются, их бережно сохраняют, холят и лелеют, аки нежных младенцев!
– А мы с Инной разве дружили? Это она с тобой дружила, а на мне так, зубы точила. А я терпела…
– А зачем терпела?
– А затем… Я всю жизнь Арсения любила, Ленка. Неужели ты никогда ничего не замечала?
– Не-а… Не замечала… Ты же знаешь, я в этом смысле толстокожая, для меня все эти ваши люблю-не-люблю вообще пустой звук… А Инка-то тут при чем?
– Мне хотелось больше времени проводить с Арсением, вот я и разыгрывала из себя покладистую подругу, терпела ее, сколько было сил.
– А теперь, значит, терпеть уже не можешь? Или Арсюшу разлюбила?
– И то и другое. Переспала я с ним, Ленка…
– Иди ты! Когда?!
– Вчера вечером… Инна приехала ко мне на работу, тряслась вся от страха, что он уйдет, и попросила его уговорить. Вот я и уговорила…
– Ну ты даешь, Мышонок! Ай да молодец! Уговорила, значит! – расхохоталась Ленка, переворачиваясь с живота на спину. Отсмеявшись, весело хлопнула Машу по руке: – Так, значит, проблемы уже нет? Любовь прошла, завяли помидоры? Или ты зациклилась на своем грехопадении?
– Плохо мне, Ленка! Очень плохо! Трясет всю, как в лихорадке, и внутри пусто…
– Да брось ты! Чего такого случилось-то? Подумаешь, переспала с мужем подруги, вот проблема! Некоторые вообще всю жизнь этим занимаются, и ничего, от стыда не умерли! Ты знаешь, кто отец моей Катьки? Муж Кати Алешиной, моей интернатской подруги, они сейчас в Киеве живут… Да ты ее помнишь, наверное, она несколько раз к нам в институтскую общагу приходила! Я даже дочь таким же именем назвала, из уважения, так сказать… В общем, я тебя с Инкой помирю, не переживай! А там уж сама смотри, не давай ей на голову садиться!
– Не хочу, Ленка! Зачем? Не хочу! И прекрати… пошлости говорить!
– Ишь ты, пошлости… Зря ты так, Мышонок. Она по сути неплохая баба, просто по природе хамка. И к тебе хорошо относится. У нее ведь никого нет, кроме нас! К тебе ж первой примчалась за помощью, когда совсем хвост прижало! Ты прости ее!
– Да не обижаюсь я, Лен! Просто, видимо, какой-то предел моего терпения вышел, я не знаю, как это назвать… И вообще, давай лучше о тебе поговорим! У меня для тебя есть привет от твоего Овсянки…
– От Саши? А где ты его видела?
– Он позвонил мне на работу, сказал, надо срочно поговорить.
– Ну, ты у нас прямо роковая женщина, Мышь! Все успела! И с Арсюшей переспать, и с Сашей встретиться! И о чем был разговор?
– О тебе… Он уехал к жене, Ленка. Он ее любит всю жизнь. И просил тебя его простить… И объяснить тебе…
– Ладно, не напрягайся, Мышь! – холодно сказала Ленка, вставая с кровати и подходя к окну. – Не надо мне никаких объяснений! Бог с ним… Овсянка, он и есть Овсянка. Любовь, значит, у него пожизненная… Достали уже своей любовью!
– И еще, Лен… Может, я зря тебе это говорю, но все-таки скажу…
– Что еще?
– Твой Филипп тоже не вариант! Он мне звонил перед твоим приходом, звал поужинать. Сейчас сидит в «Океане», ждет… Он почему-то уверен, что я приду!
– Вот сволочь… – сквозь зубы произнесла, как сплюнула, Ленка.
– Я сволочь? – растерянно спросила Маша.
– Да при чем тут ты! Ты у нас не сволочь, ты у нас нежная романтическая героиня! Все тебя хотят, все звонят, все приглашают! Куда уж нам с Инкой до тебя, пошлым циничным хамкам… Ладно, Мышь, я пошла! Счастья тебе! А с Инкой зря ты так! И со мной тоже – зря…
Лена, гордо распрямив спину и не оборачиваясь, решительно открыла дверь спальни. Столкнувшись на пороге с Варькой, чуть не вышибла из ее рук поднос с едой. Маша грустно смотрела ей в спину, понимая, что видит подругу последний раз. Можно бы соскочить с кровати, не отпускать, обнять, объяснить, поговорить, да сил не было, одна пустота внутри…
– Тетя Лена, а поесть? – растерянно спросила Варька, протягивая руки с подносом вслед уходящей Ленке.
В ответ ей громко хлопнула дверь да зазвенела ложка в большой чашке с крепким чаем, с молоком и медом, любимым Ленкиным напитком. Варька постояла растерянно, хлопая глазами, развернулась, ушла с подносом на кухню.
– Мам, ты чего? – вернувшись в спальню и увидев, как вздрагивают Машины плечи, протянула Варька. – Ну не надо, мам… Ну их всех, в самом деле! Мы с папой все равно тебя больше всех любим!
Она легла рядом с матерью, обняв, с силой прижала к себе, согревая своим молодым теплом.
– Все же хорошо, мамочка! Сейчас папа придет, ужинать будем все вместе! Он звонил недавно, обещал клубничный торт купить, твой любимый, и шампанское…
Маша долго плакала в Варькино плечо, согреваясь и успокаиваясь от ее тихого бормотания. Пришедший с работы Семен так и застал их, обнявшихся, молча лег на свободное место с Машиной стороны, обхватив сильными рыжими руками обеих.
