— Ладно, что бы ты такое ни думал, скажу тебе только одно. Бога ради, держи все про себя, не дай бог, она вдруг догадается, что ты так думаешь про нее… и про него, я просто не знаю, как она поведет себя. Послушай, — она покачала головой, — она ведь не чета нам, господский класс, в кармане может быть пусто, но гонор все равно остается. А кто такой Роберт, в конце-то концов? Поденщик. Да, согласна, у него квалификация плотника, но это же не дает ему никакого положения и никакого статуса. Он все равно обыкновенный рабочий. Это же все равно, если представить себе… Ну, например, что один из мальчиков, мастер Арнольд или мастер Стенли, взял за себя Руфи. Знаешь что, дружок, успокойся, хватить терзать себя, смотри на вещи проще.
Успокоиться он не мог, но ответил как мог хладнокровно:
— Я и так думаю проще некуда: что, раньше разве не бывало, чтобы вступали в брак не с ровней?
— Ну, конечно, бывало, — теперь разгорячилась Пегги. — Согласна, только с другого конца. Мужчина брал за себя женщину из низшего класса, случалось, но не наоборот. Я не слышала, а ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-нибудь вроде мисс Агнес позабыл бы себя и искал супруга среди таких… давай смотреть правде в глаза, среди таких, как мы. Так не может быть и так не бывает. Да, если мужчина стоит выше, бывает, но не наоборот. Никогда! Никогда!
Агнес ходила по магазинам на главной улице Ньюкасла. Лошадь с двуколкой она оставила на окраине и до центра добиралась трамваем. Она купила материи на платье для Милли, и у нее появился соблазн купить себе шляпку.
Уже три года она не приобретала себе обнов, если не считать траурного костюма, который пригодился для двух похорон: и матери, и отца. Она спрятала его и решила никогда больше не надевать — он был ей ненавистен.
Шляпка была из зеленого велюра, поля с одной стороны немного загнуты вверх, спереди розовые и лиловатые цветы из фетра. Она была выставлена на самом видном месте в зеркальной витрине, и Агнес сначала подумала, что шляпка ей не пойдет, но через несколько минут, примерив и услышав, как продавщица, женщина опытная и умеющая убеждать клиентов, воскликнула: «Прямо специально для вас, в тон пальто, лучше не найдешь», она решилась и выложила фунт, двенадцать шиллингов и шесть пенсов, сумму, которой никогда еще не доводилось потратить на шляпку.
Агнес попросила упаковать ее коричневую шляпку, которую она носила не снимая каждый день, и вышла из магазина в приподнятом настроении. Об этом можно было догадаться по ее лицу, потому что, пока она шла по Нортамберленд-стрит, несколько прохожих обернулись и посмотрели ей вслед.
Покупка шляпы взбудоражила ее настолько, что она чуть не забыла, зачем придумала эту поездку в город. Однако как только она села в двуколку, то сейчас же вспомнила, и это только укрепило намерение, и она сказала себе, что нет ничего необычного в том, чтобы посмотреть, как дела у человека, — в конце концов, Брэдли работает у нее. Его нет на работе уже пять дней, и она хочет узнать, намерен ли он вернуться или нет.
Она обрадовалась, когда пришло время сворачивать с главной дороги на дорогу в Лэмсли. Подъехав к деревне, она почувствовала, как у нее забилось сердце, и она должна была укорить себя: «Не будь такой глупой, ничего неприличного в том, что хочешь заехать, нет».
Тем не менее, когда она остановилась на краю дороги, набросила вожжи на столб придорожной ограды, потом перешла через небольшую лужайку, за которой стоял дом с длинной пристройкой-мастерской, ее пробрала дрожь.
Дом был очень приятный на вид, каменный и поразительно большой, подумала она, для дома столяра. Она неуверенно постучала в дверь, через минуту дверь открыли, и за дверью стоял он. Первоначальное удивление на его лице тут же растаяло, и оно медленно расплылось в улыбке:
— Входите, входите, пожалуйста.
Она вошла и молча остановилась в маленькой прихожей. Не отводя от нее взгляда, Роберт закрыл дверь и пригласил Агнес в комнату.
— Проходите в гостиную, тетя наверху.
Придержав дверь, он пропустил ее вперед, и она не без удивления отметила, что комната была хорошо обставлена и уютна. Этим она сильно отличалась от других деревенских домов, в которых Агнес доводилось бывать. Мебель была солидной, это и понятно, вероятно, она была ручной работы. Но самым необычным была ситцевая кушетка перед камином с разбросанными в беспорядке подушками, словно на ней недавно кто-то сидел. Определенно, это не та обстановка, которую предпочитает для своих домов рабочий класс.
Он указал на кушетку:
— Присаживайтесь, погрейтесь.
Только сев на кушетку, Агнес нашла в себе силы заговорить. Она посмотрела на него — он стоял перед ней — и сказала:
— Я заехала справиться о вашем дяде.
— О, он, слава богу, поправляется. Хотя несколько дней положение было критическим. Но так или иначе, я хотел сегодня вернуться, а если быть точнее, практически сейчас.
— Сейчас?
— Да. — За этим последовала неловкая пауза, потом он сказал: — Не выпьете ли чашку чая? Минуточку. Я позову тетю, ей будет приятно познакомиться с вами и угостить чем-нибудь, на улице все еще холодновато.
— Прошу вас, не беспокойтесь. — Она сделала движение встать, но он остановил ее жестом, словно прижав ее ладонью к кушетке. И тон, и выражение лица его изменились, когда он произнес:
— А теперь сидите спокойно, расслабьтесь на минуту, я скоро буду — одна нога здесь, другая там.
Он выбежал из комнаты и не закрыл дверь, и она видела, как он перепрыгивал через две-три ступеньки, поднимаясь на второй этаж. Совсем как Милли, подумала она. Он быстрый на ногу, но при таком росте коренастый и довольно полный… «Сидите спокойно, расслабьтесь на минуту, я скоро буду — одна нога здесь, другая там». Он разговаривал с ней как… как… Как же он разговаривал с ней? Как равный. Да, как равный. Нужно быть осторожной, нужно, обязательно нужно, иначе это может завести… Дурочка, зачем она приехала сюда, ну, такая дурочка, такая дурочка! Она ищет приключений на свою голову, дай ему пальчик, он откусит всю руку. Ну, нет, этого он не сделает. Он понимает положение, как понимает и она. Разве не перебирала она все это в голове тысячу и тысячу раз?
Увидев входившую в комнату женщину, она поднялась на ноги и принялась говорить.
— Я проезжала мимо и хотела узнать, как чувствует себя ваш муж. Я так рада была узнать, что ему лучше, вы так много пережили.
— Да, это верно. Это верно. Пожалуйста, садитесь. — Алиса показала рукой на кушетку. — Но я уверена, что, если бы не доброе отношение в вашем доме, его бы уже не было с нами. Робби рассказал мне, какую доброту вы проявили. Выпьете чашечку чая?
— Большое спасибо, с удовольствием.
— Не вставайте, сидите, сидите. — Роберт погрозил тете пальцем. — Я сделаю сам.
Алиса чуть заметно улыбнулась, глянула на Агнес и пояснила:
— У него получается отличный чай.
