— Нет, но она даже лучше, чем мать... я была бы... ну, короче, мне здорово повезло с ней!
— Да и ей с тобой, кажется, тоже! Хотя она и не родила тебя, но воспитала так, как надо.
Лиззи смущенно улыбнулась.
— Может быть, хотите еще чаю?
В это время дверь распахнулась, и в кухню вошли Джон и Берта.
— Мисс Таггарт, миссис Прайс, познакомьтесь, это мой муж— Джон Фултон!
— Здравствуйте, рад вас видеть, — Джон по очереди протянул руку обеим женщинам.
— У вас прекрасный дом, мистер Фултон, — вежливо улыбнулась Мэг, — он такой... такой уютный! Я очень люблю такие дома.
— Приятно слышать, миссис Прайс! Надеюсь, вам здесь понравится, — сказал Джон и в ответ на удивленный взгляд Мэг продолжил: — Дело в том, что Берта, — он кивнул в сторону жены, — хотела предложить вам пожить у нас, если вас это, конечно, устраивает!
Рот Мэг приоткрылся, — обнажив при этом отсутствие у его владелицы одного зуба сверху и двух снизу, — потом закрылся и, повернувшись к Берте, она тихо спросила:
— Я... Я правильно поняла?
— Конечно! — Голос Берты был серьезен, но глаза смеялись. — Мой муж почти всегда говорит правильно!
Мэг перевела взор на мисс Таггарт.
— А вы что думаете об этом?
— Я думаю, что это на редкость удачное предложение, миссис Прайс. Это просто как знак судьбы для вас!
Конечно, мисс Таггарт не стоило так говорить, особенно этой острой на язык миссис Прайс. Как минимум, два человека в комнате поняли это, ожидая ее язвительного ответа. Но, к их удивлению, Мэг лишь тихо сказала:
— Наверное, вы правы, милочка, — и, переведя взгляд на Джона и Берту, добавила: — Обещаю, что со мной у вас не будет трудностей. Силы у меня еще есть, к тому же я многое умею делать, вот увидите!
Джон смущенно кашлянул.
— У вас много вещей, миссис Прайс?
— Да, то есть нет... не очень! Все мои вещи в школе, в Дурхеме.
— Думаю, мы сможем забрать их. Полагаю, у меня хватит бензина на дорогу. А вам, мисс Таггарт, не придется трястись в автобусе, вы согласны?
— О, большое спасибо, мистер Фултон! Я... — мисс Таггарт запнулась, чувства благодарности буквально переполняли ее. Прощаясь с Бертой, она шепнула: — Надеюсь, все будет хорошо. Обязательно дайте мне знать, если возникнут какие-нибудь трудности, ну, и вообще...
— Конечно, мисс Таггарт. Я уверена, что все будет в порядке и нам не придется жалеть о своем решении.
Мисс Таггарт хотела сказать что-то еще, но передумала. Сейчас главным для нее было то, что одной заботой стало меньше. Берта, похоже, догадалась, что у нее на уме, потому что, отведя мисс Таггарт в сторону, снова заговорила:
— Видите ли, Джон целыми днями на работе, Лиззи — в школе, а я из-за своей ноги почти все время сижу дома, так что у меня слишком много времени для всяких мыслей. И от сына нет вестей Польше месяца... Поэтому, понимаете, с таким человеком, как миссис Прайс, я смогу хоть немного отвлечься. К тому же она сама сказала, что не боится домашней работы, так что и Лиззи будет полегче, — ведь ей приходится вечерами делать почти всю работу по дому.
Мисс Таггарт лишь кивнула в ответ, но Берта поняла, что она могла бы ответить: «Я знаю, миссис Фултон, что вы чувствуете, но поверьте, вы не единственная, кто сейчас беспокоится, многие матери переживают то же самое».
Берта никогда не могла понять, как можно тать, что чувствуют другие. Догадываться — да, но знать?.. Ведь все по-разному проявляют чувства: одни молча переживают боль в душе, другие рыдают и требуют сочувствия, лишь прищемив мизинец. Глубину чужой боли, нравственной или физической, измерить нельзя, — боль можно почувствовать только тогда, когда она становится своей... Дай Бог мисс Таггарт понять это.
2
Уже сгущались сумерки, когда Лиззи возвращалась домой из Дурхема. Она слезла со своего велосипеда на середине подъема на Брук-хилл, чтобы зря не тратить силы. Поднявшись на вершину холма, Лиззи уже собралась сесть обратно в седло и скатиться вниз по просеке, разделявшей поместье Брэдфорд-Браунов и ферму «Девятый участок». Но в нескольких ярдах перед собой внезапно увидела мужскую фигуру, выходящую из-под тенистых ветвей, нависавших над самой просекой. Лиззи вздрогнула, почему-то подумав, что это Эндрю, но вскоре, разглядев того, кто перешагнул через канаву и остановился на середине дороги, перевела дух. Однако какое-то смутное чувство снова заставило ее сердце дрогнуть — она узнала капитана Боунфорда, его лицо со шрамом невозможно было перепутать ни с чьим другим.
Толкая перед собой велосипед, Лиззи приблизилась к мужчине.
— Здравствуйте, капитан! Вы, значит, вернулись?
— Привет, Лиззи! Да, боевой конь вернулся в старую конюшню, — голос капитана был нарочито веселым, как обычно.
— И давно вы дома?
— Уже три недели. Дали отпуск за хорошее поведение! А ты как поживаешь?
— Прекрасно. Вот только надоело каждый день возиться с этими продуктовыми карточками!
— Жаль, что тебя не берут на службу. Но тогда тебе пришлось бы выбирать, кому ты больше нужна — армии, авиации, флоту — или миссис Фултон.
— Да, пришлось бы, — улыбнулась Лиззи и смело взглянула ему прямо в лицо.
Это было частью его игры в «бравого парня» — капитан всегда смотрел в лицо собеседнику так, чтобы тот мог видеть обе половины его лица — левую, с выразительным карим глазом, пушистыми ресницами и гладкой кожей, и правую, обезображенную длинным шрамом, шедшим от подбородка до самого виска, оттягивавшим вниз угол правого глаза и превратившим половину рта в узкую бесформенную щель.
Даже в сумерках Лиззи заметила некоторые изменения к лучшему, произошедшие за то время, пока она не видела капитана Боунфорда: уголок рта уже не висел так беспомощно, а губы начали постепенно обретать былую форму. Однако на левой руке капитана все еще была надета черная перчатка. Три месяца назад он, в своей обычной шутливой манере, сказал, что ему собираются «пришить новую лапу», однако пока все оставалось по-прежнему. Бедный парень!
Первый раз Лиззи встретила капитана в начале сорок первого. В тот вечер, когда Лиззи неожиданно столкнулась с ним на дороге, Ричард попытался отвернуться.
Заметив страшные увечья, Лиззи хотела убежать, но заставила себя остановиться и даже попыталась улыбнуться, сказав:
— Я, кажется, опять нарушила ваши владения. Меня зовут Лиззи Гиллеспи, вы меня, наверное, знаете. Я... живу у Фултонов.
— О да, конечно, я слышал о тебе, Лиззи. Извини, если... напугал тебя, — немного смущенно произнес Ричард, и Лиззи сразу понравился его на редкость приятный голос.
— Нет, что вы! — воскликнула она и, помолчав минуту, тихо добавила: — Я рада, что вы... что вы вернулись, сэр!
