— Честно говоря, Тед, не знаю, что и думать, — пожал плечами Джон, — только я тебя, старина, вот о чем попрошу: ты особо в округе не болтай об этом, пока мы сами не разберемся, понял?
— Понял, как не понять-то. Уж я-то смогу рот на замке держать, не впервой! — Тед ухмыльнулся и направился к двери. — Ну бывайте, мне еще дрова надо собрать. А вообще-то, если б я так выглядел, то тоже, наверное, решил бы... ну это... в реку. А Лиззи молодец! Славная девчонка эта ваша Лиззи, право слово! Ну, пока, мистер Фултон!
— Счастливо, Тед! Спасибо тебе. Случится мимо проходить, заглядывай, может, и я тебе чем помогу.
Тед обернулся и, стоя в дверях, хитро подмигнул Джону:
— Очень любезно с вашей стороны, мистер Фултон. Обязательно зайду как-нибудь!
В кухню вошла Мэг.
— Мне нужна пара бутылок с горячей водой. Правда, не думаю, что от них будет много проку. Надо позвать доктора, этот парень мне не нравится. И надо сообщить этим... Брэдфордам.
— Да, надо, — Джон вздохнул. — Как он, Ричард, я имею в виду? Его все еще трясет?
— Да, и температура поднялась. По-моему, у него что-то с головой. Лиззи тоже не слишком хорошо выглядит. Джон, не осталось ли немного виски?
— В буфете есть еще капля.
— Я плесну, пожалуй, в горячий чай. Думаю, вреда не будет. А доктора все-таки надо вызвать.
Направляясь к телефону, Джон подумал: «Странно, я даже не заметил, как Мэг стала всем командовать. Она совсем не потеряла голову в такой момент. Хорошо, что она такая...»
Доктор обещал приехать, как только освободится. «Надеюсь, — сказал он, перед тем как положить трубку, — что до тех пор никому не станет хуже».
Джон взял в руки чашку с горячим напитком, который приготовила Мэг, и подошел к Лиззи. Девушка сделала глоток и сморщилась:
— Ты же знаешь, я не люблю виски!
Она поставила чашку на столик и плотнее закуталась в одеяло. Джон присел на край кровати и спросил тихо:
— Что случилось, Лиззи?
Девушка долго и внимательно рассматривала одеяло, а потом, с трудом подбирая слова, сказала:
— Я думаю, Ричард хотел... покончить с собой. Он мне как-то сказал, что хорошо плавает, но если бы его ударило об это дерево... или об опору... он бы не выплыл. И потом, он же был в форме... Мне кажется, он... хотел, чтобы наверняка...
— Как же тебе удалось вытащить его?
— Не знаю. По-моему, это он меня вытащил, все случилось так быстро... Я даже подумала — мне конец...
— Так и было бы! Ну и дурак же он!..
— Па! Ты только представь себе...
— Ладно, — Джон раздраженно махнул рукой. — Мне его, конечно, жаль, но я как подумаю, что тебя нашли бы в реке...
— Нет, па! Он, видимо, пытался... Я не знаю, остановиться, что ли, но было уже поздно...
— Что значит «поздно»?
— Ну, когда он отцепил ветки, которые держали дерево под опорой... Ты уже позвонил им?
— Нет. Пока не придет доктор, я никуда звонить не буду.
— Им пока не нужно ничего знать, правда, па? Ну, я имею в виду, ейне надо знать.
— Видишь ли, девочка, это, наверное, лучше решать Ричарду. Что, по-твоему, мы скажем доктору? Почему Ричард оказался у нас в доме? И почему ты тоже... хм... пострадала? Мэг говорит, что Ричард бредит, так что еще неизвестно, чем все это кончится. В общем, это уже не твоя головная боль. Что могла, ты сделала, и даже больше. Только я не думаю, что он будет благодарить тебя за это...
— Он очень славный, па. Он... остался такой же... внутри, понимаешь?
— Понимаю, девочка. Но ты не можешь заставить всех думать так же, как ты. Люди вообще склонны судить только по внешности... Я иногда думаю, что таким, как он, лучше было бы оставаться в госпиталях, пока врачи не приведут их в порядок..
— О па! — Лиззи приподнялась на подушке. — Это может затянуться так надолго! У Ричарда было уже шесть операций. Один Бог знает, сколько страданий выпало на его долю, но он остался таким же, ну, то есть человеком! Он хотел вернуться к нормальной жизни.
— Хорошо, хорошо, Лиззи, успокойся! Я думаю, на сегодня с тебя хватит. Отдыхай, Берта сейчас придет.
Странно, но только сейчас Лиззи обратила внимание на то, что Джон никогда не говорил про Берту «твоя мама», хотя сама она называла их «ма» и «па». И Берта тоже всегда говорила о муже «Джон». Когда ей исполнилось шестнадцать лет, Берта как-то сказала: «Будет лучше, если ты будешь называть меня просто «ма». И Джон, я уверена, не будет возражать, если ты будешь звать его «па». Ты согласна?»
Лиззи тогда ответила, что будет только счастлива. Ей понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новым словам, но она так и не была до конца уверена, что «мистер Фултон», как она называла Джона раньше, вполне согласен со своим новым титулом.
Когда Джон вышел, Лиззи устало опустилась на подушку. Она чувствовала себя совершенно обессиленной. Болела голова, и ей никак не удавалось согреться. Протянув руку, Лиззи взяла со столика чашку и, зажмурясь, допила остаток напитка. Минуты не прошло, как ее начало клонить в сон, но, уже засыпая, она снова почувствовала себя под водой, не имея сил ни вынырнуть, ни проснуться, увидела лицо Ричарда, услышала его крик: «Лиззи!» и свой собственный голос: «Все хорошо, Ричард!»
Чья-то рука поправила подушку и убрала волосы с ее лица.
— Все хорошо, милочка, спи!
— Мэг, — сквозь сон пробормотала Лиззи.
Но сил разговаривать больше не было. Последней мыслью сверкнуло: «Я никогда раньше не называла его "Ричард"...»
6
Мэг тяжело вздохнула. Бедный парень, что лежит наверху, уже четвертый день находится без памяти. Доктор сказал, что у него сотрясение мозга. Из-за всех этих перипетий Лиззи страшно простудилась, кашель буквально выворачивает ее наизнанку. А тут еще заявилась эта мадам со своим мужем, владельцем поместья, два раза поднимались к Ричарду, а сами носы так и морщили, будто здесь бог знает чем пахнет. А этим утром приперлась она, жена, прости Господи. Ее и разыскали-то не сразу. Где она болталась — неизвестно. Уехала, никому ничего не сказала, только вчера вечером вернулась. Мэг как раз возилась с Ричардом, обтирала его, меняла белье и все такое, когда дверь открылась и Джон сообщил: «Мэг, пришла миссис Боунфорд».
Ричард пришел в себя только этим утром, и, слава Богу, с головой у него оказалось все нормально. Он долго извинялся за то, что доставил им столько хлопот, говорил, что чувствует себя хорошо и что ему лучше отправиться домой. Но когда вошла его жена, замолчал, будто язык проглотил. Она тоже была не очень-то разговорчивой, и совсем не выглядела встревоженной состоянием мужа. Она не бросилась к нему в объятия, а лишь остановилась в ногах и вежливо поинтересовалась: «Ну, как ты?» Ричард промолчал в ответ, лишь презрительно смотрел на нее своим здоровым глазом.
