— Это точно, — в один голос подтвердили мы с мамой и теткой. — Жутко занудный тип. И взрывать ему машину мы бы не стали просто потому, что не захотели бы с ним связываться. Он теперь никому покоя не даст, вот увидите. Сейчас он строчит список остальных подозреваемых, — добавила тетка.
— В таком случае не могли бы и вы на досуге набросать мне список имен людей, которые, по вашему мнению, могли быть причастными ко взрыву автомобиля? — попросил лейтенант, обращаясь к Зое. — Вдруг некоторые имена из этих двух списков совпадут, тогда у нас расширится круг подозреваемых, а то пока я вынужден думать только о вашей семье. Зачем же вам быть в одиночестве?
— Она напишет, — с готовностью ответил за Зою ее муж. — Прямо сейчас этим и займется. А если вам нужно опросить соседей, то вы тоже можете заняться этим прямо сейчас. Вдруг вам повезет и кто-то сообщит, что видел, как мы всей дружной семьей под проливным дождем направлялись к машине Суреныча, пряча под плащами нечто тяжелое. А потом долго возились в грязи, прилаживая что-то к ее днищу. Пока вы обойдете все домики и побеседуете с людьми, наш список будет готов. Я вам сам его занесу.
Каждое слово своей тирады Слава сопровождал небольшим, но угрожающим шажком в сторону лейтенанта, неуклонно тесня милиционера к дверям.
Поэтому неудивительно, что последняя фраза была произнесена уже на пороге, и лейтенанту ничего не оставалось, как последовать Славиному совету и отправиться за сплетнями по соседям.
— Давайте быстро обедать, — распорядился Слава, избавив нас от лейтенанта. — Зоя, чем ты занимаешься?
— Составляю список, который ты пообещал от моего имени нашему лейтенанту, — невозмутимо ответила Зоя. Она действительно неведомо где успела раздобыть огрызок карандаша и кусок оберточной бумаги и сейчас что-то царапала на нем.
Слава заглянул ей через плечо и в ужасе завопил:
— Что ты пишешь? Это же мой самый крупный заказчик! Если он узнает, что из-за меня его вызывают в милицию, то уже никогда не станет обращаться ко мне за услугами. Ты этого добиваешься? Голодной смертью нас с Васькой уморить хочешь?
— Я же не виновата, что он напился в хлам и орал на всю турбазу в прошлом году, что Суреныч жулик, каких свет не видывал, и что он ему еще покажет, как выгонять порядочных людей только за то, что они позволили себе немного расслабиться на отдыхе, — возразила Зоя. — Если сейчас тут живет Андрей и его папа, а они точно живут, то кто-нибудь из них обязательно вспомнит этот эпизод и расскажет о нем лейтенанту, который удивится, что я почему-то этот случай не помню.
— Ну и пускай себе удивляется, — выхватывая из Зоиных рук злосчастный клочок бумаги и яростно раздирая его в клочки, завопил Слава. — Я и про список-то сказал только, чтобы он от нас отвязался хоть ненадолго. Совершенно не нужно тебе так усердствовать и перечислять всех, кто имеет зуб на Суреныча. Вполне достаточно нескольких фамилий.
А про Вадима Степаныча даже думать забудь. Мне и так стоило труда извиниться перед ним за то, что его поперли с турбазы да еще деньги за две недели не вернули. Я из-за этого проклятого хапуги Суреныча двух выгодных заказов лишился. Пришлось ждать, пока Вадим Степаныч остынет и гнев на милость сменит.
— А того сторожа, что Суреныч за кражи со своего огорода уволил, можно писать? — поинтересовалась Зоя.
— Про сторожа можно, — великодушно разрешил Слава, накладывая себе на тарелку солидную порцию картошки, курицу и салат. — К тому же сторож сейчас далеко, и, если лейтенант доберется до турбазы, люди подтвердят, что сторожа Суреныч выгнал ни за что, просто придрался. Михалыч кабачков терпеть не мог, а в тот год у Суреныча на огороде ничего другого и не росло. Выгнал же он его потому, что сам хотел занять его ставку. Опять его жадность подвела.
— Михалыч про машину ничего не говорил, — встрял в разговор родителей Васька. — Он турбазу грозился поджечь, я же помню.
— Вот-вот, — воодушевился Слава. — Турбазу решил не жечь, чтобы безвинные не страдали, а в машину бомбу подложил.
Мы с мамой тоже внесли свою лепту. Назвали пару теток, чьим детям Суреныч надрал уши. При этом он лишил их на неделю просмотра любимых мультиков, а их мамаш — любимых сериалов. Представляю, какую злобу могла затаить в душе женщина, которую лишили единственной радости в жизни.
Одна бабуля грустно сидела над своей тарелкой, не принимая участия в беседе. За последние пять лет бедняжка в первый раз выбралась летом из города и теперь горько кляла себя за это. Но было поздно. Ни на турбазе под Питером, где хозяйствовал Суреныч, ни здесь, где он только пытался, это делать, она раньше не бывала.
— А еще один парнишка, — вспомнил Васька. — Я только не помню, как его звали. Родители у него были крупными шишками и знакомыми Суреныча. Они сюда привезли сыночка в наказание за плохое поведение и велели Суренычу, как я подозреваю, за специальное вознаграждение сделать все, чтобы отравить непокладистому чаду жизнь. Парень, правда, долго такой жизни не выдержал и сбежал, но все же дней пять Суреныч над ним измывался. В море купаться не разрешал, лодку не давал и, главное, никуда от себя не отпускал. От одного этого рехнуться можно.
— А кстати, пора нам обратиться к семье нашего Суреныча, — сказала тетка Зоя с облегчением, занося неизвестного мальчика последним в свой черный список. — Как они выносят своего кормильца, интересно знать?
— Подозреваю, что с трудом, — кинув задумчивый взгляд на Славу, произнесла наша бабушка. — Но свою собственную машину взрывать по этой причине они вряд ли бы стали.
Слава потянулся к сковородке за добавкой, и бабушка, задумчиво следившая за его действиями, неожиданно высказалась:
— Хотя.., если он истратил на приобретение машины весь семейный бюджет до копейки, лишив жену обещанной шубы, а сына обещанного магнитофона, то сгоряча домочадцы могли покуситься на ненавистную покупку.
— Не беспокойся, ничего он их не лишил, — заверила ставшую вдруг сердобольной бабушку Зоя. — Этот тип всегда на чужих отыгрывается, а свои для него — святое. Он им только добра желает.
При этих словах Зоя как-то задумчиво поглядела на своего собственного мужа.
— Одно дело, что он им желает, а другое, что они сами хотели бы иметь, — туманно проронила бабушка.
После обеда Слава отправился разыскивать лейтенанта с Зоиным списком в руках, а мы остались метать жребий, кому мыть посуду. Выпало нам с Васькой. Я слишком хорошо знала любовь своего младшего брата к домашней работе, поэтому без труда предположила, кому придется взять на себя это самое мытье. Но так как за окном продолжал лить дождь, то мы просто выстроили тарелки вокруг дома и на ступеньках крыльца, где на них с крыши обрушивались настоящие водопады дождевой воды.
При этом мы не забыли в каждую тарелку капнуть моющего средства «Фэйри». Таким же образом мы поступили со сковородой и кастрюлей из-под борща. На эту процедуру Васькиного энтузиазма хватило. Правда, ходить вокруг дома после воплощения в жизнь нашей рационализаторской мысли стало довольно затруднительно, но кто же в такой дождь гуляет?
