— Я знаю, где ты был, — таким приветствием огорошил Суреныч своего сына, который шел по дорожке с совершенно идиотским выражением лица. — Ты был у женщины, которая к тому же значительно тебя старше.
И он сунул под нос Фиме его же сочинение.
— Это же только сочинение, — попытался объяснить Фима, но схлопотал по шее и замолчал.
— Не смей мне врать, — прошипел разгневанный Суреныч, который лучше других знал, насколько сочинение близко к истине. — С этого момента тебе не разрешается оставлять кемпинг без моего разрешения больше, чем на полчаса. И то только чтобы окунуться в море. Не хочу, чтобы меня считали извергом. Но все остальное время ты у меня будешь зубрить школьную программу, олух несчастный. А теперь марш спать. И не надейся, что тебе удастся меня надуть, теперь я буду следить за каждым твоим шагом!
Мы обменялись торжествующими взглядами.
— Дело сделано! — радостно сказал Андрей, когда отец с сыном скрылись за кустами. — Можем и мы пойти спать. Суренычу в ближайшие дни будет не до нас.
Пока мы спали, бедный лейтенант Игнатенко, на которого свалили все три дела о взорванных машинах, ломал голову над тем, как увязать эти происшествия друг с другом. О том, что все трое пострадавших в ранней юности были друзьями, ему доложили. Лейтенант с жадностью ухватился за версию какого-то общего для всех троих врага и всю ночь ее обдумывал. К сожалению, при свете дня выяснилось, что данная версия не выдерживает никакой критики. Во-первых, лейтенант так и не смог придумать причины, по которой таинственный злодей задержался со своей местью на столько лет. Если он провел все эти годы в местах лишения свободы, то тогда все складывалось. Однако двое из троих потерпевших твердо заверили его, что никаких уголовников в их прошлом не было. Самый большой срок, который получил один их приятель, было два года условно за разбитую телефонную будку. Во-вторых, сами взрывы, как выяснили эксперты, отличались между собой. То есть второй и третий были идентичными, а вот первый был значительно сильнее.
В этом случае обнаружили даже остатки взрывного устройства, чего не удалось сделать в двух других случаях. На месте тех взрывов не нашлось ничего, кроме двух пружинок, роль которых в автомобильном механизме эксперты затруднялись определить.
И наконец, единственный общий для всех трех потерпевших недоброжелатель приехал в Сочи уже после того, как прогремел третий взрыв. Это лейтенант выяснил с помощью «Аэрофлота».
Все-таки лейтенант решил поподробнее поговорить с этой дамочкой, которую двое из потерпевших считали своим преследователем. И свое утро он начал с телефонного разговора с ней. Позвонив и представившись, лейтенант назначил ей свидание на десять утра. Сначала она настаивала на двенадцати, но, услышав, что дело касается того пострадавшего, что лежит без памяти в больнице, охотно согласилась на более ранний срок.
До десяти часов лейтенант успел послать запрос в ту часть, где служила Елена Константиновна, и получил ответ, который его окончательно обезоружил.
По всему выходило, что Елена была любящей женой и счастливой матерью троих детей, которые отнимали у нее все свободное от работы время. Характер у женщины был вспыльчивый, но отходчивый. Долго злиться она не умела и сама первая шла на примирение, уверяя, что худой мир всегда лучше доброй ссоры. А от затаенной злобы страдает в первую очередь цвет лица. А свой цвет лица Елена Константиновна ставила выше всего на свете, поэтому близко к сердцу ничего и не принимала.
У лейтенанта никак не укладывалось в голове, как могла такая веселая, даже легкомысленная женщина так долго вынашивать план мести. Поэтому лейтенант решил сразу же раскрыть свои карты.
— Не скрою, — начал он разговор, когда Елена Константиновна устроилась напротив него, наполнив мрачный кабинет прямо-таки райским сиянием. — Не скрою, двое ваших друзей обвиняют вас в осуществлении трех взрывов, которые уничтожили три машины, а еще пострадал один ваш общий друг — Леонид.
Елена Константиновна откинулась на спинку стула и от души рассмеялась. Наконец она вытерла слезы, выступившие в уголках ее огромных глаз, и сказала:
— Опять эти чудики что-то придумывают. Я думала, что возраст их угомонит, но они все те же.
Вечно что-то затевают. Ни минуты покоя с ними нет.
Так они говорят, что это я взорвала их машины?
А зачем, не говорят?
— Толкуют о том, что в молодости сделали вам гадость, а теперь вы про это узнали и решили им отомстить.
— Во-первых, не одну гадость, а целую кучу. Но это были мелочи. Стала бы я возиться с их машинами из-за того, что когда-то они пустили мой пионерский галстук на парус для кораблика. Или мстить за то, что они выкрали мою домашнюю контрольную по физике и не отдавали, пока я не решила им их варианты. А во-вторых, я приехала только вчера. Можете проверить мой билет и позвонить мужу, он подтвердит, что, когда у этих чудиков взрывались машины, я была за сотни километров отсюда.
— Это я уже сделал, — признался лейтенант.
— Тогда не вижу причин, по которым вы меня можете задерживать. У меня на сегодня намечено одно важное свидание, и мне надо быть в форме, — сказала Елена Константиновна.
— Зачем стараться, все равно он вас не помнит, — проговорил лейтенант, имея в виду потерявшего память Ленчика.
— Вот и хорошо, я ведь его тогда бессовестно бросила из-за сущей глупости. Увидела с другой девушкой и решила, что между нами все кончено.
Уехала и даже не попрощалась. Знаете, в молодости строже относишься к своим любимым, только с возрастом понимаешь, что нужно больше прощать людям, ведь и сам не без греха. И вот теперь судьба дает мне шанс начать все сначала, и я не хочу его упустить.
— Последний вопрос, — заторопился лейтенант, видя, что женщина собирается уходить.. — Вы можете назвать кого-нибудь, кто желал бы зла вашим друзьям и мог пойти на порчу их имущества?
— Откуда же мне знать, если я с ними столько лет не виделась? — удивилась Елена Константиновна. — Но, может, они сами могли взорвать свои машины, чтобы получить за них страховку.
— Машина была застрахована только у одного, — мрачно сообщил лейтенант. — К тому же сумма страховки лишь частично покрывала убыток.
— — — Тогда не знаю, — нетерпеливо бросила Елена Константиновна и удалилась, оставив лейтенанта в глубоком раздумье.
Но в этом состоянии он пребывал недолго.
В дверь ворвался оперуполномоченный Лихов.
— Пляши! — закричал он. — Нашли твоего минера. Наш оказался, сочинский. Один мой агент на него стукнул. И что ты думаешь, прав оказался, чертяка. Дома у этого рукодельника обнаружили парочку уже готовых взрывных устройств и еще десяток в полусобранном виде. Точь-в-точь такие же, как те, которыми взорвали машину Ленчика.
— Тащи его сюда! — распорядился лейтенант, уже чувствуя на плечах капитанские погоны, Задержанный был тщедушным мужичком лет пятидесяти с лишком. С реденькими волосками на темечке и пронзительными черненькими глазками, которые сверлили окружающих словно буравчики.
