Книга Хэда, страница 67. Автор книги Николай Задорнов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Хэда»

Cтраница 67
Но я моги-и-илы не устра-шу-у-уся...
Кого люблю-ю я, с тем-ем помру-у...

– Отставить! – выходя к воротам, приказывает дежурный офицер.

– Адмирал!.. Мы все с восторгом идем к вашим берегам! Храните наши семьи... – восклицает Дотери.

– Ни волоса не упадет с их голов!

– А мы перевезем за три вояжа всех вас...

Дотери сильно напился, и разговор пошел на откровенность.

– А что бы вы делали, если бы не мы? Но дайте деньги! Хорошая оплата! Америка и Россия – друзья! И за хорошие деньги мы вас спасем всегда... Вечные друзья!

– И союз? – спросил Лесовский.

– Союз! Да!

– А если наши враги заплатят больше?

Дотери выложил оба кулака рядом с волосатым кулаком Лесовского. Потом посмотрел остекленевшим взором, развернул ладони и положил на стол обе руки крест-накрест, медленно опуская на них голову, и замолк, но в силах придумать сейчас ясного ответа... В таких случаях надо уклониться, сделать вид, что мертвецки пьян. Лучше всего притвориться, будто уснул. Только неправдоподобный ответ мог бы понравиться свирепому капитану, который, говорят, дерется умело и часто. Идет с нами!

...Сегодня праздник в России, праздник и у детей Путятина. И в Петербурге! Там миллионы уходят на выплату жалованья множеству генералов и чиновников. А по сути – зря. Но как избежать? Никогда прежде об этом не думал Путятин. И он сам может жить гораздо скромней и лучше. А то соришь деньгами по общему обычаю. Пасхальный праздник – обиды одних и самодовольство других. Там сыплются ленты, звезды, ордена, награды, да не такие, как у нас. Я пятьдесят человек произвел! А там – пенсионы! Сколько при этом интриг! Лесть, обманы... Мы здесь живем и рвемся отсюда, а ведь здесь мы почти без предрассудков, как независимые. А там живо укажут всем свое место... Мы тут отвыкли от подлости. А что же будет, когда опять придется входить в свою среду в Петербурге!

– Японцы пришли! – появляясь, сказал Пещуров с недовольным лицом. – К вашему превосходительству, Уэкава Деничиро...

– Просите...

«Неужели Уэкава явился поздравить?»

Во двор японцы вошли толпой. Уэкава с переводчиком прошли к адмиралу и почтительно поклонились. Уэкава смелый, острый на язык. Сегодня он не в мундире, а в старинной японской одежде из прекрасных шелков, тяжелых, с цветами, и о двух саблях.

– Посол и адмирал Путятин! Поздравляю вас со светлым праздником, – сказал он по-русски. – Очень радуемся, что вам весело и приятно.

– Спасибо, Уэкава-сама, тронут, благодарю вас... Садитесь с нами...

Уэкава продолжал по-японски:

– Мы видим теперь, что пост у вас окончился. Мы готовы сделать для вас все, чтобы условия жизни не были скудны.

Уэкава улыбнулся дружелюбно.

– Да, благодарим вас за три тысячи яиц.

– Мы просим принять наше разрешение и повторить его вашим людям, чтобы не сидели за городьбой в дни праздника. Есть разрешение им дополнительно выходить на расстояние половины ри от ворот, совершенно свободно и независимо, как вы найдете возможным, адмирал... К морю или в цветущий лес. Пожалуйста, получите...

Улыбка Уэкава расплылась еще шире, и он набрался решимости по пословице: «В улыбающееся лицо не пускают стрел!» У него был такой радушный вид, словно он собрался христосоваться.

– Поэтому... вам... адмирал и посол... Вашим людям, которыми мы все восхищены... и благодарны... и от японского правительства... как подарок офицерам и матросам за хорошую работу... мы прислали в подарок... публичный дом... бардак! – пояснил он по-русски. – Примите, ваше превосходительство...

– Что? – тихо спросил адмирал.

– Девицы все очень чистые и здоровые... Дело свое знают... Некоторые могут быть для офицеров...

Путятин на миг растерялся. Вот тебе и пасха! И редька с постным маслом! Занятия батюшки с матросами и юнкерами! Неужели так ничего не помогло? Евфимий Васильевич вспомнил надпись, которую прочитал на чертеже. Значит, японцы следили и все замечали! И дождались удобного для них срока! Они все же решились. Пост, мол, закончился! Зачем же лицемерие! А я еще роздал награды, произвел в чины... Ну, что тут делать адмиралу?

– Здание бардака уже построено.

– Где? – спросил Лесовский.

– Вот тут близко, гораздо меньше чем на расстоянии половины ри от ворот лагеря. Уже открыто и оборудовано.

– Это двухэтажный дом?

– Да, да...

– Это вы с ним так спешили?.. Так ведь там дворе Управления Западных Приемов.

– Да, да, дворец. Так точно. Дворец для... для западных приемов!

На улице раздались крики и топот бегущей массы детей. Быстро вошел Можайский. У него в руках бумажный змей, двухлопастный, а между плоскостями сидит, как в экипаже, фигурка человека в мундире.

– Только что запускали, и очень удачно, Евфимий Васильевич!

– Также имеется обширная гостиная для общества. Некоторые девицы еще не переехали в свои роскошные квартиры. Они находятся на корабле, – добавил Уэкава, не обращая внимания на змей-самолет.

– Да, какие-то девицы сбежались с корабля и так радуются сейчас, смотрят, как наши пляшут, и сами хлопают в ладоши, совсем как барышни на параде, – не зная сути дела, сказал Можайский.

Путятин со злости на Можайского побледнел, но смотрел на Уэкава.

...С утра в этот второй день пасхи матросы, как всегда, не смели выйти без дела, они кучками сидели у ворот, от которых нельзя отойти, или во дворе, глядя через ворота, как в тюрьме или в сибирском пересыльном бараке. Хорошо бы на траве полежать! А в лагере редкие травинки пробиваются лишь у самых столбов.

– Эй, мусуме! – кричали молодые, завидя проходящую девушку.

Часовой не пускает, но матросы толпой вывалились из ворот.

– Мусуме, вот бери сато [50]!

Юная японка взяла, деланно улыбнулась, спрятала кусочек сахара в рукав и пошла прочь.

Жадные взгляды ищут. Вот идет женщина. Какая окажется? Красавица? Кокетка? Вдовушка? Нет, не тут-то было, обычная замужняя японка с начерненными зубами и губами, как в саже, как с провалом во рту.

– Эй, кусай сато...

Всегда прячут угощение в рукав. Очень благодарят. Но едят или выбрасывают – неизвестно.

– Никто еще не видел, чтобы они на улице ели.

– Почему? Ты знаешь?

Иосида уже тут. Значит, что-то будет.

– У нас на улице женщине неприлично есть.

– Так и у нас тоже. А в городах, бывает, жрут и на улице, где торгуют блинами, квасом ли.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация