– Живы-то живы, – ответил Сережа, – только не совсем здоровы.
Дядя Руслан осмотрел Славкину лодыжку.
– Ну, это не смертельно, – констатировал он. – Через неделю уже и не вспомнишь.
Тем временем его сын уже принес пакет со льдом и плотно привязал его к Славкиной ноге.
– Холодно! – поежилась девушка.
– Терпи, – улыбнулся парень.
– Сереж, а куда Вадим делся? – Она только сейчас заметила, что любимого нет в комнате.
– Думаю, спать пошел. Ему завтра рано вставать, – пояснил Сергей.
Мирослава погрустнела.
«Как это так, – подумала она, – ушел и даже спокойной ночи не пожелал?»
Настроение совсем испортилось.
– Болит? – спросил Сергей, заметив кислое выражение ее лица и истолковав его по-своему.
– Немного, – отозвалась девушка.
– Так, вы ей тут не мешайте, пусть отдыхает, – велел дядя Руслан. И обращаясь уже к ней: – Слав, если что-нибудь нужно, зови.
Она кивнула.
Мальчишки ушли вместе с их отцом, а чуть позже в комнату пришла тетя Таня – принесла горячего крепкого чая и пару свежих плюшек.
– Мама твоя вечером звонила, – сообщила она. – Я ей доложила, что все хорошо, что ты занимаешься и вообще молодец. Так что не переживай. Завтра сама позвонишь.
– Спасибо, – поблагодарила девушка. Глаза снова наполнились слезами, пришлось отворачиваться, чтобы их скрыть.
В этом доме все относятся к ней так хорошо, словно она родной человек, член семьи, заботятся о ней, волнуются. А она – непутевая – только проблем им добавляет!
Славка пообещала себе, что впредь будет тщательней обдумывать свои поступки и просчитывать, к чему они могут привести, и залезла под одеяло.
Заснуть не удавалось долго. Ныла лодыжка, в голове крутились мысли о Вадиме.
Девушка вспоминала каждое его слово, интонации, жесты, прикосновения, то, как он смотрел на нее, как улыбался. Она пыталась понять, что он к ней чувствует, жалела, что не с кем посоветоваться. Сейчас ей как никогда не хватало подруги, которая помогла бы во всем разобраться.
«Наверно, он разозлился на меня за то, что я повредила ногу, – решила в конце концов Славка. – Впредь и правда надо быть осторожней, а то с моей «везучестью» можно и шею ненароком сломать».
Как ни не хотелось садиться за занятия, но дядя Руслан был неумолим: полтора часа физики и полтора алгебры, и так каждый день, кроме выходных.
Вопреки ожиданиям, занятия с ним были вовсе не такими нудными, как в школе. В какой-то момент Славка даже поймала себя на мысли, что она получает удовольствие от решения задач.
Сегодня нога, казалось, болела еще больше, чем сразу после травмы.
– Это всегда так, – успокоил ее дядя Руслан, – к тому же вчера ты сильно перетрудила свою лодыжку. Потерпи. Через пару дней дело пойдет на поправку.
А пока тетя Таня нашла в кладовке бабушкин костыль, и теперь Мирослава ковыляла по квартире с ним.
Она решала уже последнюю задачку, когда с кухни донеслись голоса тети Тани и тети Наташи – матери Вадима.
Хотя двери в обе квартиры почти всегда были открыты – закрывалась только дверь, отделяющая их коридор от лестничной клетки, – Славка раньше не видела, чтобы женщины общались. Наташа все время проводила у себя.
Сейчас они громко обсуждали какой-то рецепт, гремели кастрюлями, смеялись. Девушке немедленно захотелось к ним – пообщаться с матерью Вадима, вдруг он что-то говорил ей про нее и свои чувства.
– Иди. – Дядя Руслан понял, что она больше не может сосредоточиться. – Завтра вернемся к этой задаче.
Славка схватила костыль и побрела на кухню.
– А вот и Мирослава, – приветствовала ее тетя Наташа. – Я как раз за тобой пришла. Хотела пригласить тебя на обед, а то мне одной скучно. У меня суп харчо. Пробовала такой?
Девушка вспомнила густое ароматное варево, которое делала бабушка, и у нее потекли слюнки.
– Ну что, присоединишься ко мне? – улыбнулась женщина.
Славка посмотрела на тетю Таню, спрашивая разрешения.
– Конечно, иди, – кивнула та. – У меня обед будет еще не скоро, а ты утром плохо поела.
В этой квартире все было иначе, чем в квартире тети Тани и дяди Руслана. Мебель стояла повсюду. Чтобы подойти к окну в единственной комнате, нужно было протиснуться между громоздким книжным шкафом и диваном, просочиться между тахтой и письменным столом, а затем еще отодвинуть тяжелое кресло и длинную плюшевую штору.
Впрочем, они сидели на кухне.
Здесь тоже стояла тахта, вплотную придвинутая к обеденному столу.
– Вот тут я и сплю, – как показалось Славке, грустно сказала тетя Наташа. – Не бог весть какие условия, но что делать. Все лучше, чем на улице. На моей родине у нас была огромная квартира, но ее пришлось продать.
Девушка кивнула.
Она не представляла, как можно жить так – вчетвером в небольшой однокомнатной квартирке, спать на кухне, ютиться двоим взрослым мужчинам и ребенку в пыльной комнате. Умудряться как-то высыпаться, утром вставать на работу…
Сейчас Мирослава изо всех сил жалела Вадима. У нее-то всегда была собственная комната, в которой она могла делать, что хотела, даже не убираться неделями. Мама, конечно, ругалась, но это было личное Славкино пространство. Если она хотела, она могла даже запереться на ключ. У Вадима же тут такой возможности не было.
Словно отвечая на ее мысли, тетя Наташа произнесла:
– Вадику, конечно, тяжелее всех. У него работа ответственная, нагрузка. А тут ни отдохнуть нормально невозможно, ни отоспаться. Он даже больничный брал всего однажды, и то когда ему было совсем плохо. А так старается побольше времени проводить на работе.
Мирослава снова кивнула. Что сказать по этому поводу, она не знала. Вроде и тема та самая, на которую она хотела поговорить – Вадим, но слова не желали складываться в ее голове в связные предложения.
– Ты суп-то ешь. – Женщина подвинула поближе к ней тарелку, наполненную до краев.
Девушка окунула в варево ложку, влила в рот и, проглотив, произнесла:
– Очень вкусно!
– Ну, вот и славно, – улыбнулась тетя Наташа.
За чаем первая неловкость прошла. Теперь Мирослава свободно общалась с мамой Вадима и получала от этого общения удовольствие. Женщина оказалась замечательной рассказчицей. К тому же у нее был талант психолога, и Славка сама не заметила, как выложила ей все о своей жизни. Рассказала о школе, об одноклассниках и учителях, даже об отношениях с мамой.
– А мальчик, который тебе нравится, у тебя есть? – спросила тетя Наташа, и девушка уже хотела ляпнуть: «Да, ваш сын!» – но вовремя прикусила язык.
