Грузовики начали медленно отъезжать. Через отверстие в кузове Керен посмотрела на горящую деревню, наполовину окутанную черным дымом. Посреди дороги стоял сержант. Свет фар осветил его лицо. Керен узнала Карла.
— Что будет с жителями деревни? — спросил у него солдат.
Карл ответил со скучным видом, глядя вслед удаляющимся грузовикам:
— Мужчины будут отправлены в концентрационные лагеря в Германию, а женщины и дети — в лагеря, только в этой стране.
— А что со стариками?
— Нет смысла их забирать, некоторые и не доедут, умрут в дороге. — Разве не эти же самые слова немецкий врач произнес в тот день, когда Карл впервые встретил Керен. Резко повернувшись, он рявкнул на солдата:
— Вернуться к домам! Все проверить!
Глава 12
Стефен лежал без сознания на одеялах в подсобке. Гунар на коленях склонился над ним с одной стороны, а Джоана с другой. Ей удалось найти аптечку, и они перетянули и обработали рану. Само по себе ранение было не опасным, так как пуля прошла навылет, но он потерял много крови. Гунар переодел его, укрыл одеялом до подбородка и поправил подушку.
— Ему нужен отдых. Он сильно изможден. Когда он придет в себя, мы должны поддержать его. Это единственное лечение.
Он сел, сцепив руки на коленях, и огляделся вокруг. Картина представилась необычная. Среди мешков с мукой, бутылок и горшков лежал раненый человек. Рядом стояла на коленях красивая женщина в шелковом вечернем платье и смотрела на него с бесконечной нежностью и любовью.
— Как ты думаешь, ему очень больно? — спросила она с волнением.
Гунар увидел слезы на ее глазах, она прикрыла рот рукой, чтобы сдержать всхлипывания.
— Эй! Он не собирается умирать. Я этого не допущу. Ни сейчас, ни когда бы то ни было, — ответил Гунар.
Она опустила руку и улыбнулась через силу.
— Я знаю. Я плачу от радости, что ранение оказалось не смертельным. Он был в ужасном состоянии, когда ты принес его сюда. — Она быстро вытерла глаза тыльной стороной руки. — Я должна показаться в доме. Здесь вы в достаточной безопасности. Я только переживаю за Керен. Как ты думаешь, ей удалось добраться до судна вовремя?
— Когда я объяснил ей, где это место, она сказала, что знает, куда идти.
— Я не смогу успокоиться, пока она не вернется. Надеюсь, утром мы увидим ее. — Она поднялась. — Я принесу кувшин с водой для Стефена и уничтожу рубашку и свитер. Придется позаимствовать что-нибудь из вещей Тома.
Вскоре Джоана вернулась, поставила кувшин и, закрыв за собой дверь, прижалась к ней. Эго была запоздалая реакция на шок, который она испытала, увидев Стефена. В ней было столько любви, ей так хотелось прижаться к нему, целовать его и обнимать. Глубоко вздохнув, она подошла к зеркалу проверить, не испачкалась ли в крови, потом поправила прическу и вернулась в зал. Вопреки ее ожиданию вопросов Тома по поводу ее длительного отсутствия не последовало. Музыканты, игравшие весь вечер, собирали инструменты.
— Вы уже уходите? — спросила она, глядя на часы. — Еще только полночь.
— Больше никто не хочет танцевать, — ответил один из музыкантов. — Все ушли смотреть пожар. Мы отвезем их, леди, обратно на своем грузовике.
— Пожар? — Она встревожилась. — А чей дом горит? Кто-нибудь знает?
— Похоже, полыхает вся деревня.
Она побежала в комнату с выходом на веранду. Свет от огня озарял верхушки деревьев и освещал фьорд. Офицеры, оставшиеся в доме, курили и обменивались комментариями. Увидев Тома, Джоана подошла к нему.
— А что там случилось? Нам стоит пойти и встать в цепочку из людей, которые тушат огонь. Чем больше народу, тем лучше. Люди останутся без домов. Мы должны хоть чем-то помочь.
Повисла напряженная тишина. Том не отвечал. Сержант, стоявший рядом, обратился к ней:
— Это не такой пожар, о котором вы думаете, фройлен. Там не будет бездомных, потому что все население отправят в исправительные учреждения.
Инстинктивно она отпрянула и замерла, не в состоянии пошевелиться. Послышались голоса, женщины выбегали из домов и торопливо впрыгивали в машины.
Джоану начало знобить, и она возвратилась в дом. Том пошел за ней. Она села на стул и отвернулась от него. Он неуверенно коснулся ее плеча.
— Могло быть и хуже, Джоана. Ты слышала, что говорили. Людей забрали, но не расстреляли. Ее голос прозвучал натянуто:
— Ты пытаешься сказать, что люди должны благодарить их?
— В каком-то смысле, да. Пока нам неизвестны детали, но мы услышим больше, когда вернется Аксель Вернер. Он говорил мне, что сегодня вечером он отдает приказы. Естественно, пожар в деревне расстроил тебя, как и меня. Я много лет знал эти семьи. Я же не железный. — Она все еще сидела, отвернувшись. — Ради нас с тобой, не показывай своего настроения. Немцы бывают жестоки в таких случаях. Нам не надо вмешиваться, чтобы не заработать себе неприятности.
Он видел, как она с отчаянием покачала головой, и ему показалось, что она произнесла: «О, Том». Но он не был уверен. Компания офицеров вошла с веранды в дом, и их голоса заглушили ее тихое бормотание. Засияв приветливой улыбкой, Том поднялся им навстречу.
— Итак, джентльмены, я не сомневаюсь, что ваши стаканы пора наполнить.
Повернувшись, он увидел, что Джоаны уже нет в комнате, и решил, что это к лучшему. Позднее, когда дом опустел, он вышел на крыльцо. Уже светало. В воздухе стоял запах гари. Где-то по дороге проехала машина, и, как он и ожидал, это вернулся Аксель Вернер. Водитель выпрыгнул, чтобы открыть ему дверь. Он выглядел уставшим и не вполне довольным.
— Мы ранили одного агента, но он словно сквозь землю провалился, — сообщил он Тому, поднимаясь по лестнице, — а одного пристрелили.
— Поиски еще ведутся?
— Мои люди землю перероют, но найдут его. — Аксель прошел в дом и, сняв фуражку, отложил ее в сторону. Он провел рукой по волосам. — Тяжелая ночь.
— Нам доложили.
— Так, значит, вам известна судьба жителей. Я же не мясник, майор Рейн.
— Естественно, нет.
— Только те, кто в доме у гавани скрывали секретного агента, завтра утром будут расстреляны. А это значит, что совсем рано я должен быть при исполнении своего долга. Вот досада, но что поделаешь!
— А сколько человек расстреляют?
— Главу семьи, троих его сыновей в возрасте от восемнадцати до двадцати двух и их дядю, который жил вместе с семьей. Не очень-то приятное дело, но будет другим пример.
— Неужели поджога деревни недостаточно?
Аксель строго посмотрел на него.
— Я мог бы расстрелять каждого третьего, как это нередко случалось по приказу Третьего рейха. Так что я еще был снисходителен. Вы не согласны?
