— На что же она живет? Она же еще молодая женщина! Привлекательная. Я же видел! — Господин Ларрик вспомнил, как оказался в одной постели с голой Машей. — Может быть, у нее есть человек, который ее содержит? Она кричала о каком-то знаменитом спортсмене.
Немец никак не мог согласиться с суммой, не покрывающей его вложений.
— А что? Может, действительно Берцев поможет? — прервав переговоры, спросил Дима у Кати.
— Сомневаюсь, он, как я понимаю, сам рассчитывал на Машке нажиться.
— Это как?
Дима не представлял, что существуют такие мужчины, как Володя, умело использующие свою красоту.
— Хочешь, я все же попробую.
— Нет уж, лучше я. Все же мы знакомы, — возразила Катя.
Разыскать Володю, казалось Кате, не составит никакого труда.
По старому адресу, однако, дверь открыла миловидная молодая пара, которая, не впустив Катю за порог, сообщила, что они квартиросъемщики.
— А где же живет Володя? — удивилась Катерина.
— Я вам сейчас скажу, — поторопилась женщина.
Однако мужчина ее одернул.
— Мало ли чего? — громко шепнул он на ухо жене.
— Мне очень нужно. У его родственницы большая беда, — попыталась разжалобить их Катя.
— Вот, читайте. — Мужчина вынес из квартиры пачку газет.
Пресса пестрила сплетнями из жизни богатых и знаменитых. Экс-звезда — спортсмен Владимир Берцев вдруг вновь стал героем светской хроники. Он женился на скандальной в столице особе, бордельной мамочке, известной, в частности, связями с мужчинами значительно младше себя. Намеки на ее нелегальный бизнес, связанный с проституцией и продолжающий процветать, сыпались отовсюду.
Катя и раньше слышала, что Берцев пользовался услугами богатых женщин. Богатых, но старых и непривлекательных, омолаживающихся с помощью всевозможных пластических операций. Знали об этом все, кроме Маши. Точнее, злые языки доносили ей, но верить она не желала.
— Так-то вот, — пожала плечами квартиросъемщица, — представляете, когда мы пришли выбирать себе жилье, понятия не имели, что это за семейка. А теперь уже к квартире привыкли, прижились, съезжать не хочется. Такие богатые и знаменитые, а с нас три шкуры дерут, — пожаловалась она.
— Да-а, — в удивлении протянула Катя, все же не ожидая такого от Володи, не веря до конца сплетням.
— Но учтите, мы вам ничего такого не говорили, — предупредил мужчина.
— И если что, мы тут ни при чем, — добавила женщина. — Знаете, сейчас времена такие, лучше лишнего не болтать.
Катя пообещала не упоминать о них ни слова в беседе с владельцем квартиры.
Узнать новый адрес Берцева по компьютерной базе оказалось нетрудно. Принять Катю Владимир согласился не сразу. После долгих уговоров, что он нужен по очень важному делу, не менее великий, чем когда-то, спортсмен назначил ей встречу.
Жил он теперь в роскошном особняке с прислугой и несколькими машинами в отдельном гараже.
— Как видишь, не бедствую, — гордо сообщил он на вопрос однокашницы «Как поживаешь?». — Давно надо было выгнать твою сумасшедшую подругу, — небрежно плюхаясь на огромный диван, прорычал он. — Навязалась!
— Вовик, тебе не нужна помощь? — Услышав рык мужа, обрюзгшая немолодая женщина в атласных одеяниях ярко-изумрудного цвета выплыла в гостиную. Черные мелкие кудельки, словно у пуделя, обрамляли ее хищное лицо. Смерив Катю презрительным взглядом, она ехидно спросила: — В прислуги наниматься пришла?
— Нет, я, знаете, мелкий чиновник из… — На ходу выдумать, как себя преподнести такой особе, было непросто.
— Оно и видно, что мелкий, — брезгливо проговорила дама.
— Из налоговой полиции, — не выдержав, неудачно пошутила Катя.
На лице дамы в первый момент появилось смятение, затем оно расплылось в широкой голливудской улыбке.
— Что же вы сразу не сказали? Вовик, что же ты? Чайку организуем? А может, что-нибудь выпить желаете?
— Эльвирочка, это моя школьная подруга. Начитавшись, вероятно, о тебе «желтой прессы», она решила так пошутить, — ухмыльнулся Берцев, продолжая по-барски полулежать.
И без того неприятное лицо хозяйки дома сделалось еще более отвратительным.
— Вы его по сайту школьному нашли? А то эти бывшие покоя не дают!
— Нет, по светской хронике, — делая кислую физиономию, сообщила Катя.
— А вы, случайно, не журналистка? Бегают тут, про бизнес мой вынюхивают, на приемах пристают, а потом гадости всякие о нашей семейной жизни сочиняют.
— Про гадости не читала. А вот про то, что он жену и ребенка бросил, оставил без средств к существованию…
— Так вы за деньгами? — Лицо Эльвиры приобрело агрессивно-красный цвет.
— Можно сказать, что и так. Маша попала в беду. — Стараясь не смотреть на хозяйку, Катя обратилась к Владимиру. Его пустые глаза не говорили ни о чем. — Если ей не помочь… — с трудом продолжила она.
— Вовик, дай ей сотню баксов. И пусть себе гуляет по холодку.
— Спасибо, я не за сотней пришла.
— А-а, — потягиваясь, произнес Берцев, — квартиру мою, может быть, желают поделить?
— Было бы неплохо!
— Так мы ее давно с Эльвирочкой продали.
— Неправда! — покачала головой Катя. — Вы ее сдаете.
— Ну сдаем, а тебе что? — наконец-то проявляясь во всей своей красе, двинулась в бой Эльвира.
— Берцев, на кого ты стал похож? Маша, жена твоя, в беду попала! Сбрось ты с себя эту толстую жабу! — не выдержала Катя. — Ты ведь первым парнем в школе у нас был. Тобой все гордились! Во что она тебя превратила? Ты понимаешь, если Маше сейчас не помочь, она пропадет, ей тюрьма светит, и дочь твоя…
— Чья дочь? — Жаба подпрыгнула так, что черные кудельки на ее голове заколыхались.
— Да не обращай на нее внимания! — спокойно отмахнулся Берцев. — Нагуляла она ребенка. Все знают! А про тюрьму она врет! Машка и тюрьма — вещи несовместимые!
— Володя, это же ты ее с панталыку сбил, мужа заставил бросить. После у нее вся жизнь кувырком пошла.
— Это ты у меня сейчас полетишь кувырком! — выставив вперед полную грудь и наступая на Катю, пригрозила хозяйка дома.
— Успокой свою жабу наконец! Дай договорить! — Катя с силой отпихнула толстуху.
— Это кто жаба? — Телеса дамы всколыхнулись, и она бросилась к трубке. — Бобрик! — позвала кого-то визжащим голосом в домофон хозяйка.
— Если по-хорошему не поможешь… у нас положение безвыходное! — собирая последние силы в борьбе за подругу, предупредила Катя.
— Ты, морда длинноносая, нам еще угрожать будешь! — вперившись взглядом во врага, проникшего в дом, но не решаясь вновь напасть, взвизгнула жена Берцева.
