— Напротив, я умею делать стрижку. Вплоть до недавнего времени я стригла своих братьев, пока не переселилась. Я хочу сказать, что могу привести ваши волосы в порядок, вот и все. Ну, входите же. — И Диана сделала приглашающий жест. — У меня и ножницы подходящие найдутся. Иногда я сама стригу себя.
— Ну хорошо, вы меня уговорили, — все так же мрачно и неохотно согласилась Ванесса.
Платье из синей тафты, в котором Диана давеча смотрела знаменитый фильм, было разложено на кровати. Стараясь сгладить неприятное впечатление от своей невольной грубости, Ванесса поинтересовалась у девушки, где она раздобыла его.
— В Иммиграционном центре. Но я всего лишь одолжила его на время, а в понедельник должна вернуть обратно. Сегодня вечером я приглашена на день рождения, вот и решила надеть его. — Диана распахнула дверцу гардероба, с обратной стороны которой обнаружилось зеркало. Девушка поставила перед зеркалом стул.
— На вас это платье смотрелось очень мило.
— А вы в той блузке выглядели просто великолепно, — ответила Диана.
Ванесса решила, что сама напросилась на столь сомнительный комплимент. Она опустилась на стул. Диана набросила ей на плечи полотенце, а потом обошла кругом, зловеще пощелкивая ножницами, отчего Ванессе вдруг стало неуютно и зябко.
— Какой замечательный у вас цвет волос, — заметила Диана. — Это натуральный?
— Естественно, — оскорбилась Ванесса.
— Недаром говорят, что волосы женщины — это ее волшебное великолепие и королевский венец.
— Знаю.
«Пожалуй, волосы оставались единственным признаком былого великолепия, который я сумела сохранить», — мрачно подумала Ванесса.
Диана перестала ходить кругами.
— Вы когда-нибудь носили челку? — спросила она.
— Нет, разве что в детстве.
— Знаете, по-моему, сейчас самое время вновь вернуться к такой прическе. Она вам пойдет, я уверена. Теперь, когда у вас короткая стрижка, челка, падающая на лоб, — то, что надо.
— Да мне все равно. — В некотором смысле Ванессе было глубоко наплевать на свою прическу. Просто она не хотела ужасаться всякий раз, глядя на себя в зеркало, пока волосы у нее вновь не отрастут до приемлемой длины. А на это могут уйти месяцы, если не годы. Уильяму всегда нравились ее волосы. Он запускал в них пальцы и любил зарываться в ее кудри лицом, приговаривая, что они прекрасны.
Диана невыносимо долго ходила вокруг Ванессы, по миллиметру снимая волосы то там, то здесь, но результат — вот странность — оказался не так уж плох. Грубо и неровно остриженный ежик вдруг превратился в воздушную и легкую, хотя и слегка растрепанную, прическу.
— Мы ведь не хотим, чтобы ваши волосы были слишком аккуратными, будто приклеенными, — заявила Диана, взбивая их пальцами.
Закончив, она отправила Ванессу наверх, вымыть голову.
— У вас есть фен? Свой я оставила дома, — сказала Диана. — Все никак не соберусь зайти и забрать его.
— Да, фен у меня с собой, и вы можете брать его, когда он вам понадобится. — Это был первый жест доброй воли, на который Ванесса расщедрилась после очень и очень долгого периода времени.
— Ну, вы по-прежнему не хотите идти завтра на обед с Леонардом? — полюбопытствовала Диана, когда Ванесса вымыла и высушила голову. Оказалось, что выглядит она не так уж плохо, учитывая то, как жестоко надругалась она над своей прической только вчера. Конечно, ее затылок был подстрижен на армейский манер, но в остальном ощущалась эдакая продуманная небрежность, и короткие волосы гораздо больше шли женщине с ее рыхлой фигурой, чем длинные локоны. Пожалуй, можно было утверждать, что она стала выглядеть намного сексуальнее и чувственнее.
— Нет, обед на этой неделе я все-таки намерена пропустить, — решительно заявила Ванесса. Поначалу совместные походы в кафе увлекли ее, но в прошлое воскресенье Леонард якобы невзначай положил руку ей на колено и у нее возникло ужасное подозрение, что он вознамерился приударить за ней. Ему было семьдесят три, а ей всего лишь тридцать один, тем не менее Ванесса вдруг ощутила себя польщенной. Но теперь она решила, что одного раза более чем достаточно. В конце концов, у нее есть гордость.
Как странно, что сегодня суббота, а делать ничего не надо. Когда наконец взошло солнце, Броуди все еще лежала в постели и мысли ее текли лениво и неспешно. Она думала о садике, в котором очень скоро зацветут гортензии и рододендроны. На кустах сирени уже набухли почки, а вьющиеся розы выбросили первые робкие ярко-алые лепестки. Трава вообще вымахала по колено, и ее уже давно пора было скосить. Собственно, это была не трава, а сорняки, поэтому росли они быстро.
Мать собиралась в театр на премьеру со своими приятельницами. Они договорились об этом давно, несколько месяцев назад, еще до того, как Броуди ушла от Колина.
— В противном случае мы обязательно пошли бы вместе, родная моя. — Меган с беспокойством посмотрела на дочь. — Мне не нравится, что в субботу ты остаешься совсем одна.
— Мам, — терпеливо и ласково, словно разговаривала с маленькой, ответила Броуди, — я уже взрослая, так что можешь не тревожиться за меня. Я почитаю книгу или включу телевизор. Для разнообразия мне даже полезно поскучать в одиночестве. — И Джордж не сможет испортить ей субботний вечер, что само по себе можно было считать подарком судьбы.
— Пусть так, — упорствовала мать, — все равно это как-то нехорошо. Неправильно.
— Ничего, все будет нормально. Ничего плохого тут нет, так что не расстраивайся.
Броуди была не единственной, кто оказался предоставлен сам себе. Ванесса практически перестала выходить из дому, лишь раз в неделю совершая вылазку в близлежащие магазины за покупками, да иногда исчезая по вечерам, но всегда не дольше, чем на полчаса. Броуди очень хотелось знать, что привело ее сюда, в «Каштаны». Вчера Ванесса явно пребывала в расстроенных чувствах, судя по тому, как горько она плакала.
Рэйчел с малышкой по обыкновению тоже остались у себя наверху, стараясь не шуметь. Кажется, к ребенку должна регулярно приходить патронажная сестра? Малышка почти никогда не плакала. Временами Броуди так и подмывало сообщить об этой, явно ненормальной, ситуации работникам системы социального обеспечения, но ведь это означало, что ребенка почти наверняка отберут у матери и тогда Броуди будет чувствовать себя предательницей. Несколько раз она пыталась поговорить с девочкой, узнать, как чувствует себя ее дочка, но Рэйчел лишь подозрительно смотрела на нее, явно ожидая какого-нибудь подвоха, так что пришлось оставить все попытки подружиться с молоденькой мамашей.
Скоро должна вернуться Диана, которая отправилась навестить своих братьев. Сегодня вечером она идет на день рождения брата Лео Питерсона. Юноше исполняется двадцать пять лет, и Диана непременно наденет то самое синее вечернее платье и маленький берет из белого меха, в котором была на просмотре «Унесенных ветром» вчера вечером. Похоже, Лео хочет, чтобы они обручились, а вот Диана, судя по всему, такого желания не испытывает. Броуди надеялась, что Лео не удастся уговорить ее уступить. Девушка слишком уж щепетильно относилась к тому, чтобы не задеть чувств других людей.
