— Вы хоть знаете, сколько ей лет? Всего пятнадцать. Отец на год старше. И они, видите ли, уже хотят жить вместе.
— И что же здесь плохого? Не они первые, не они последние. — С этими словами Ванесса вошла в комнату. — По-моему, вам лучше уйти. Совершенно очевидно, что Рэйчел не желает вас видеть. И если вы немедленно не уйдете, то я, как и обещала, вызову полицию.
— Рэйчел не может здесь оставаться. — На сей раз женщина соизволила обернуться. К удивлению Ванессы, выглядела она скорее расстроенной, чем разозленной. Тушь на левом глазу размазалась, образовав неряшливое пятно. — Она должна быть дома, вместе со своей мамочкой. Говорю вам, ей всего пятнадцать. А до шестнадцати лет детям не разрешается уходить из дому.
— Неправда. — Ванесса понятия не имела, почему она так уверена в этом; должно быть, вычитала где-то еще в те времена, когда внимательно читала газеты и смотрела телепередачи. — Детям, не достигшим шестнадцати лет, разрешается уходить из дому, если они не могут найти общий язык с родителями, при условии, что их новое место жительства будет вполне безопасным и благополучным. Я присматриваю за малышкой, — не моргнув глазом, лихо солгала Ванесса, — и раз в неделю сюда с визитом приходит местная патронажная сестра.
— Если эта дурочка оставит себе ребенка, — с отчаянием в голосе заявила миссис Кин, — то она своими руками погубит собственную жизнь. То же самое случилось и со мной. Если же она надеется, что отец ребенка женится на ней, когда это станет возможным, то ей стоит хорошенько подумать. И не один раз, скажу я вам. Она лишит себя детства, да и школу закончить не сможет. А ведь Рэйч у меня — умная девочка, и она хотела стать учительницей.
— Для нее еще ничего не потеряно, — с уверенностью, которой она отнюдь не испытывала, заявила Ванесса. Но она почему-то не сомневалась, что Рэйчел, несмотря на ее юный возраст, следует позволить оставить у себя Поппи. И Ванесса недвусмысленно стала подталкивать мать девочки к двери, не касаясь ее руками, а лишь напирая на нее и вынуждая сначала выйти из комнаты, а потом и спуститься по лестнице.
Когда они подошли к входной двери, женщина, похоже, спохватилась и пожалела, что позволила так легко себя уговорить.
— Я еще вернусь, — пригрозила она, сердито нахмурившись. — В этом мире тысячи женщин не могут иметь детей, и любая из них сделает жизнь Поппи намного счастливее той, которую когда-либо сможет предложить ей Рэйчел. К тому же это несправедливо по отношению к малышке — навязывать ей мать, которой самой еще впору в куклы играть.
Ванесса молча распахнула дверь и буквально вытолкала женщину за порог.
— Это весьма спорный вопрос, миссис Кин.
Женщина вдруг смягчилась и с мольбой взглянула на Ванессу.
— Вы ведь присмотрите за ней, хорошо? И за ребенком тоже, ладно?
— Разумеется. На этот счет можете не волноваться. Но обещайте мне, что не станете обращаться в службу социального обеспечения. Я могу поклясться, что Рэйчел и малышке здесь вполне хорошо и комфортно.
— Пожалуй, я и сама это вижу, — неохотно проворчала миссис Кин. Перед тем как сесть в машину, она закурила сигарету, и Ванесса со вздохом облегчения захлопнула дверцу. Ее била дрожь, но при этом она была довольна собой, потому что отлично справилась со столь неприятной ситуацией. Впрочем, ее грызло смутное недовольство — ведь она взвалила на себя совершенно ненужные ей хлопоты, согласившись приглядывать за девочкой-подростком и ее дочуркой. Ванесса никак не могла разобраться в себе и уразуметь, что же именно заставило ее так поступить.
— Она просто невозможна. — На верхней площадке лестницы стояла Рэйчел, все еще судорожно прижимая к себе Поппи. На бледном лице гневом светились ставшие вдруг огромными глаза. — Я ее ненавижу.
— А мне кажется, что она тебя очень любит.
— Значит, она выбрала весьма странный способ показать это. Когда я сказала ей, что беременна Поппи, у нее едва не случился сердечный приступ. А потом она позвонила куда-то и заявила, что я хочу отдать Поппи на удочерение. После этого к нам домой потянулись женщины, которые без конца уговаривали меня расстаться с моей малышкой. Они твердили, что я слишком молода, чтобы быть матерью.
— И все равно, мне кажется, что твоя мать, пусть по-своему, но любит тебя. Не думаю, что она еще раз попытается передать тебя властям, во всяком случае теперь, когда она собственными глазами убедилась в том, как чудесно ты справляешься.
Рэйчел передернула плечами.
— Будем надеяться.
— Как бы там ни было, — продолжала Ванесса, поднимаясь по лестнице, — ты, без сомнения, очень хорошая мать. Но при этом я думаю, что ты должна регулярно показывать Поппи патронажной сестре или участковому врачу в поликлинике. — Ванесса слабо разбиралась в вопросах материнства. — У моей сестры есть дети, и, по-моему, когда они были маленькими, она поступала именно так. Кроме того, она возила их в поликлинику, где им делали… всякие уколы. Но скоро мы все разузнаем.
Когда же Рэйчел в ответ недовольно поджала губы и упрямо наклонила голову, Ванесса строго и неумолимо продолжала:
— Послушай, я сказала твоей матери, что присматриваю за тобой и Поппи, а ведь это неправда. Я также сообщила ей, что участковая патронажная сестра регулярно наведывается сюда, но и это не так. Я бы чувствовала себя очень и очень неловко, если бы позволила событиям и дальше развиваться в том же ключе. Полагаю, для начала нам стоит поговорить с Броуди. У нее двое детей, так что она наверняка знает, что делать. — Ванессе отчаянно хотелось, чтобы Броуди в эту самую минуту была здесь, с ними. — Кстати, кто такой Тайлер?
— Отец Поппи. — Маленькое личико девочки озарилось внутренним светом. — Он из Америки, а у нас ходит в школу в Ватерлоо. Почти каждый день, возвращаясь домой, он приходит к нам сюда. И мы поженимся сразу же, как только мне исполнится шестнадцать.
Оказалось, что в этот день в жизни Ванессы произошли необратимые перемены. Ближе к вечеру, приняв душ и встав на весы, она вдруг обнаружила, что похудела на четыре фунта. До этого ее вес уменьшался очень незначительно, и только сейчас она добилась существенного и заметного прогресса.
А потом, когда Рэйчел сказала ей, что собирается спуститься в сад, чтобы посидеть там с малышкой, Ванесса вдруг заявила, что хочет составить ей компанию.
— Думаю, что одной из нас нужно все время находиться рядом с тобой, пока ты остаешься снаружи. — Это был неслыханно щедрый жест, к которым Ванесса прежде не проявляла склонности.
И впрямь, до сих пор у нее не возникало желания посидеть в саду ни с Дианой, ни с Броуди, хотя чудесная весенняя погода к тому располагала. Быть может, всему виной было ее стремление избегать общества своих соседок по несчастью, но тут Ванесса вдруг вспомнила о холстах и красках, приобретенных ею несколько недель назад в магазине Леонарда. Они так и валялись у нее под кроватью. Достав их оттуда, Ванесса вынесла все в сад. День выдался теплым, хотя и не таким солнечным, как вчера. По небу чередой бежали облака, время от времени надолго закрывая солнце.
