Броуди подумала о Джоше и включила компьютер, убавив звук до минимума. По электронной почте от него пришло письмо: «С Мэйзи все в порядке? Передай ей от меня привет и спроси у нее, когда я могу приехать повидаться с ней».
Броуди не стала отвечать сразу же, потому что не знала, что сообщить. Пожалуй, будет лучше, если она напишет сыну завтра.
Мэйзи успокоилась, и вот тогда-то Броуди и решила выйти в сад, и Диана принесла ей чай.
— Я собираюсь лечь спать, — прошептала девушка. — Увидимся утром.
— Спокойной ночи, милочка. — Броуди ласково пожала девушке руку. — И большое тебе спасибо. — Диана знала, что у Броуди есть дочь, как, впрочем, и Ванесса с Рэйчел, но последние не подозревали о том, что Мэйзи — наркоманка.
Диана закрыла окно и задернула занавески. Через несколько минут в ее комнате погас свет. В саду стало совсем темно, и лишь на небе тускло мерцали луна и звезды. Только тогда Броуди дала волю давно сдерживаемым слезам, и по ее щекам побежали серебристые ручейки. Она плакала, негромко всхлипывая, и слезы капали на пушистую спину Кеннета. Женщина думала о том, какой когда-то была ее дочь и во что она превратилась теперь.
В четверть пятого утра Мэйзи со стоном проснулась.
— Мне больно, — заплакала она. — У меня болит все тело.
Броуди, которая к тому времени уже лежала в своей постели, протянула руку и погладила дочь по плечу.
— Что случилось, милая? Принести тебе что-нибудь?
— Мне очень больно. У меня ноют все кости. — Мэйзи резко села на кровати и сбросила руку Броуди. — У тебя есть какие-нибудь таблетки? Что-нибудь от головной боли? Хотя бы аспирин?
— Сейчас принесу. — В кухне в ящике шкафа лежал парацетамол.
— Ты кто? — грубо выкрикнула Мэйзи. — И где это я?
— Это мама, моя милая, и ты дома. — Броуди потянулась к настольной лампе и включила ее. — Ну вот, теперь лучше, — преувеличенно веселым, неестественным голосом прощебетала она. — Разве ты не узнаешь меня?
Мэйзи долго смотрела на нее расширенными глазами, в которых не было видно зрачков. Наконец ее лицо дрогнуло и сморщилось.
— Мам, это ты, — всхлипнула она.
Броуди растерялась, не решаясь обнять дочь и прижать ее к своей груди. Она заморгала, стараясь прогнать слезы, которые на этот раз грозили хлынуть ручьем, и спросила:
— Хочешь, я приготовлю тебе что-нибудь попить, родная моя? Чай или кофе? Или, может быть, горячее молоко? Раньше ты всегда пила горячее молоко перед тем, как лечь спать, помнишь?
— Молоко будет очень кстати. Спасибо. — Мэйзи откинулась на подушку. — Я ужасно себя чувствую, — простонала она.
— Сейчас я принесу тебе таблетки, — пообещала Броуди.
А потом они сидели каждая на своей кровати, мать и дочь, и пили горячее молоко. Броуди не смогла бы описать своих чувств. Все происходящее казалось ей сном, страшным и нереальным. Этого просто не могло быть. Она была не готова к подобному повороту событий. Осторожно потягивая горячий напиток, женщина отпускала невинные замечания насчет того, какая сегодня на удивление теплая ночь, какое замечательное в этом году выдалось лето и как Джош ввязывается в предприятия, которые неизменно заканчиваются крахом. Совсем недавно он приобрел старый фургон и занялся квартирными переездами.
— Полагаю, его опять ждет неудача, — заключила Броуди и подумала о братьях Дианы. Гарт, самый младший, успешно сдал выпускные экзамены и в октябре уезжал в Манчестерский университет, хотя никого, кто мог бы оказать ему финансовую поддержку, в пределах видимости пока не наблюдалось. Интересно, пришла в голову Броуди крамольная мысль, а не может ли поддержка оказаться чрезмерной? Вероятно, именно в этом и заключалась основная ошибка, которую допустили они с Колином.
Внезапно Мэйзи начала бить крупная дрожь. До этого Броуди никогда не слышала, чтобы кто-нибудь лязгал зубами так громко.
— Может быть, ты хочешь принять ванну? — предложила она. Она всегда считала горячую ванну лучшим средством против чего бы то ни было, точно так же, как ее мать боготворила крепкий сладкий чай. Колин вечно подшучивал над женой по этому поводу. — Вода еще не успела остыть, — добавила Броуди.
— Хорошо, — несколько неожиданно согласилась Мэйзи. Броуди встала с кровати и принялась метаться по комнате, собирая вещи, которые привез для дочери Колин: халат, ночную сорочку, домашние тапочки.
— Это папа привез, — сказала она.
— Папа? А где он? — Мэйзи, все еще дрожа, обвела затуманенным взором тускло освещенную комнату. — Это не Кросби. И почему здесь нет папы?
— Раньше это был дом бабушки, а теперь мой. Ты еще никогда не была здесь. Я всего лишь временно тут живу, вот и все. А папа приедет завтра.
Броуди втайне обрадовалась тому, что Мэйзи не стала ее расспрашивать, а молча допила молоко и слезла с кровати. Броуди также была довольна тем, что дочь без возражений согласилась принять ванну, по крайней мере, она смоет с себя этот ужасный запах.
Они поднялись наверх. Броуди напустила воду в ванну, добавив в нее пену чайного дерева. Мэйзи остановилась в дверях, глядя на мать.
— Ну что, хватит? — спросила Броуди, когда воды набралось на шесть или семь дюймов и поверхность вскипела пенными пузырьками.
Мэйзи чихнула и кивнула в знак согласия. Ее длинные каштановые волосы свисали грязными, неопрятными прядями, закрывая лицо. Когда девушка стянула с себя шерстяной свитер на пуговицах, Броуди ужаснулась — футболка под ним оказалась какого-то землистого, серого от грязи цвета. Джинсы дочери выглядели так, словно она не стирала их вот уже много месяцев. Полоска кожи на животе между поясом джинсов и свитером была натянута так туго, что казалась прозрачной до синевы.
— Вот шампунь, если ты захочешь вымыть голову. Да, кстати, розовая зубная щетка — моя, так что можешь почистить ею зубы. Боюсь, что новой для тебя у меня пока нет. Твой халат и ночную рубашку я повешу за дверью, а чистые полотенца лежат на табуретке. Ладно, — заключила Броуди, запыхавшись от волнения, — а теперь я оставлю тебя, хорошо? — Мэйзи отказывалась купаться в ее присутствии с тех пор, как ей исполнилось десять.
— Хорошо.
— Не запирай дверь. Да, можешь плескаться столько, сколько захочешь, а я подожду снаружи.
— Хорошо, мам.
Это короткое «мам» прозвучало почти нормально и внушило Броуди некоторую надежду. Изо всех сил стараясь не шуметь, она принесла из одной из маленьких спален стул с мягким сиденьем и устроилась на нем возле самой двери. Ей не хотелось тревожить Ванессу, Рэйчел и Поппи — вдруг они еще не проснулись. До сих пор никто из них не принимал ванну в половине пятого утра.
Прошло добрых полчаса, прежде чем в дверях ванной комнаты появилась Мэйзи. В своем лимонно-желтом халате и белой ночной рубашке она выглядела почти как раньше и очень походила на прежнюю Мэйзи. Она вымыла голову и расчесала волосы. На щеке у нее красовалось красное пятно, похоже на ожог, и еще одно — на лбу.
