И вдруг Броуди замерла: до ее слуха донесся слабый скрип открываемой входной двери, а потом осторожные шаги — кто-то поднимался вверх по лестнице. Открылась и закрылась дверь в комнату Ванессы. Должно быть, она провела ночь с Реджи. Броуди облегченно и завистливо вздохнула. Что ж, пусть хоть кто-то чувствует себя счастливым!
Но если она немедленно не выпьет чаю, то умрет. Броуди вновь вылезла из постели, сунула босые ноги в сандалии и набросила теплый, подбитый ватой жакет поверх тоненькой ночной рубашки. На кухне, наливая воду в чайник, она стучала зубами от холода. Должно быть, температура на улице упала за одну ночь не меньше чем на сто градусов
[44]. Мысль о том, чтобы принять душ, привела Броуди в ужас. Она попыталась вспомнить, как включать центральное отопление, но безуспешно. Ладно, попозже она позвонит матери и узнает, как это делается.
Броуди уже собиралась вернуться к себе, как вдруг дверь в комнату Дианы медленно отворилась, напугав ее до полусмерти. Она едва не выронила чашку с чаем, но это оказался всего лишь Джим О'Салливан, выглядевший намного бодрее, чем накануне. Она совершенно забыла о том, что он остановился у нее в доме.
— Прошу прощения, — извиняющимся тоном произнес он, — за то, что напугал вас. Я изо всех сил старался не шуметь. Надеюсь, вы не станете возражать, если я приготовлю себе что-нибудь выпить.
— Разумеется, я нисколько не возражаю. Давайте я угощу вас. Что вы предпочитаете, чай или кофе?
— Кофе, пожалуйста. Без молока и без сахара.
— Вам хорошо спалось?
— Да, несмотря ни на что, я прекрасно выспался. Но первая мысль, с которой я проснулся, была о Диане. — И он улыбнулся своей печальной, милой улыбкой. Броуди заметила, что ему не мешало бы побриться: на подбородке уже торчала жесткая серебристая щетина. У Джима был крупный рот с пухлыми, мягкими губами, совсем как у дочери. Броуди вдруг представила себе, как целует их, и решила, что сходит с ума. Как и большинство женщин, иногда она воображала себе невесть что, но в ее фантазиях всегда фигурировали актеры — Джордж Клуни, например, или Антонио Бандерас — и никогда реальные мужчины из плоти и крови, находившиеся в пределах досягаемости.
Она испуганно ахнула и прикрыла рот ладошкой.
— Знаете, а я ведь тоже проснулась с мыслью о Диане.
Приготовив ему кофе, Броуди предложила:
— Хотите, пойдем ко мне в комнату? В «гнездышке» наверняка будет холодно, да и стулья не слишком-то удобные. — Ей не хотелось отправлять Джима одного обратно в комнату Дианы, хотя не исключено, что он предпочел бы именно такой вариант.
Джим последовал за ней в полутемную комнату, и Броуди поспешила раздвинуть занавески.
— Присаживайтесь. — Она кивком указала на один из стульев у небольшого круглого столика.
— У вас живут белки! — удивленно воскликнул он, глядя в окно на сад.
— Всего две — по крайней мере, я полагаю, что это всегда одна и та же парочка. Диана очень любила их. Она всегда покупала для них орешки. — Белки гонялись друг за другом, прыгая с ветки на ветку. — Вам не холодно в такой легкой одежде? — Он был одет в джинсы и футболку с короткими рукавами, а из штанин торчали босые загорелые ноги.
— Обычно я не чувствую ни тепла, ни холода, если только они не становятся чрезмерными. Прошу прощения за свои ноги. Ничего, что я босиком? Если хотите, я могу надеть носки.
— Ох, да ради бога, — насмешливо фыркнула Броуди. — Мне уже приходилось видеть босые мужские ноги. Я замужем уже двадцать три года.
— За тем парнем, который был здесь вчера ночью, Колин, кажется?
— Да. — Броуди решила, что должна объяснить, почему они с мужем общаются, но не живут в одном доме. — В данный момент мы разъехались, — сообщила она.
— Угу. И ему это не очень нравится.
— Почему вы так думаете?
Джим пожал плечами.
— Это же очевидно. Во-первых, он не сводил с вас глаз.
— Ох, это долгая история, — вздохнула Броуди.
— В таком возрасте, — горько заключил он, — у каждого из нас появляются одна или две долгие истории.
В самом дальнем углу сада выглянул краешек восходящего солнца. Откуда ни возьмись, появился Кеннет, вспрыгнул на стол и принялся умываться. В ветках дерева по-прежнему резвились белки, и на землю водопадом летели пожелтевшие листья. Трава покрылась чем-то очень похожим на иней. Проснувшиеся птицы распевали во все горло.
— У вас здесь очень тихо и спокойно, — заметил Джим.
— Все так говорят, — согласилась Броуди и сделала маленький глоток чаю. Было в Джиме что-то умиротворяющее, какие-то благородное спокойствие и невозмутимость. Она совершенно расслабилась в его присутствии и могла сидеть так целую вечность, вслушиваясь в его негромкий голос с легким ливерпульским акцентом. Почему-то она не могла представить себе, как он сердится или злится. Конечно, он мог не соглашаться с чем-то, даже спорить и возражать, но злиться и нервничать из-за этого — никогда.
— Быть может, вы не откажетесь от завтрака? — сказала она.
— Это, конечно, очень мило с вашей стороны, что вы так беспокоитесь обо мне и дали мне приют, — ответил Джим, — но это не означает, что вы обязаны еще и кормить меня.
Броуди возмутилась, прекрасно сознавая при этом, что ведет себя так же, как Меган.
— Не говорите глупостей! Даже не мечтайте, что я отпущу вас голодным. В конце концов, вы — отец Дианы. У нас есть хлеб, масло и варенье. Кроме того, в холодильнике найдутся ветчина, яйца, сыр и еще что-нибудь легкое на закуску.
— В таком случае, бутерброд с сыром был бы очень кстати. Спасибо вам, Броуди.
Сверху доносились звуки пробуждающейся жизни. Кто-то принимал душ. Броуди показалось, что воздух чуть-чуть согрелся, так что мысль о том, чтобы искупаться, уже не приводила ее в содрогание. Кто-то из ее квартиранток спустился по лестнице и вошел в кухню.
Броуди пояснила Джиму:
— Наверху живет Ванесса. Большую часть времени она проводит в саду и рисует. Когда она впервые появилась здесь, то выглядела не слишком счастливой и довольной собой и жизнью. Но теперь она подружилась с Реджи, который живет по соседству, так что я очень за нее рада. — Кеннет на мгновение прервал увлекательный процесс умывания и голодным взглядом проводил птичку, которая уселась на ветку прямо у него над головой. — А во второй комнате наверху живет Рэйчел, — продолжала Броуди. — Ей всего пятнадцать, но у нее уже есть дочка, Поппи, которой исполнилось девять месяцев. Отец Поппи, Тайлер, частенько захаживает к нам. Он тоже еще учится в школе. — Она встала и забрала у Джима пустую чашку. — Видите, я заочно познакомила вас с соседями, чтобы вы знали, кто есть кто, пока живете здесь. Сейчас я налью вам еще кофе, а потом поджарю гренки для бутербродов.
