— Вы что, изменяли Анне Родионовне с Лидой? — спросила у Петра Алексеевича бестактная Инна.
Петр Алексеевич покраснел так, что у него даже кончик носа побурел. А уши алели и вовсе словно два маковых цветка. Сначала он отрицательно замотал головой.
— Не отпирайтесь, — сказала Инна. — Лида нам все разболтала. Вы же знаете, какая она любительница поболтать.
Судя по всему, Петр Алексеевич отлично это знал.
— Это было всего несколько раз! — закричал он. — И никак не могло повлиять на нашу многолетнюю дружбу с Анной Родионовной!
— Конечно, — кивнула Инна. — Не могло. А что Анна Родионовна не догадывалась, что вы изменяете ей с Лидой?
— Да не изменял я Ане с Лидой! — закричал Петр Алексеевич. — Мы с Анной Родионовной были только друзьями. Очень старыми и добрыми, но всего лишь друзьями. А Лида… Вы должны меня понять… Я мужчина… И давно вдовец. В общем, Лида… она меня совратила.
— Да, да, — покивала головой Инна. — Конечно, все дело в ней. Сами бы вы никогда не решились расстроить Анну Родионовну своей изменой.
— Но я ее и не расстраивал! — закричал сам вконец расстроенный Петр Алексеевич. — Аня ничего не знала о наших отношениях с Лидой.
— Это вы так думаете, — сказала Инна. — А вдруг Лида ей проболталась, и сердце Анны Родионовны не выдержало такого удара?
— Глупости, — отмахнулся Петр Алексеевич. — Даже если бы Аня узнала о моей связи с поварихой, она бы посмеялась. И только. Никогда Аня не стала бы меня ревновать. Я же говорю, мы с ней были лишь друзьями.
— Да, вы это уже говорили, — кивнула Инна. — Три раза за последние две минуты.
— И вообще, сердце Ани было отдано одному-единственному человеку, — сказал Петр Алексеевич. — И увы, этот человек был не я.
— Это был Лев Карпыч? — не удержалась Юлька.
— При чем тут он? — искренне удивился Петр Алексеевич. — Лев Карпыч просто сосед Ани. И все.
— Ну да, ну да, — покивали подруги. — Просто сосед. Конечно…
— Нет, Лев Карпыч тут совсем ни при чем, — уверенно продолжал Петр Алексеевич. — Аня любила совсем другого человека. Своего первого мужа.
— Который в тюрьме? — снова вылезла Юля.
Петр Алексеевич с интересом посмотрел на нее.
— Вам уже рассказали эту историю? — спросил он. — Да, я говорил именно об этом человеке. Только знайте, во всей этой истории про фиолетовый алмаз нет ни слова правды. Аня никогда не стала бы прятать алмаз, словно какая-нибудь кулачиха. А отдала бы драгоценность своей стране, своему народу. Аня была идейным человеком. Для нее личное обогащение никогда не было целью в жизни. Она всегда старалась на благо общества, дела. И за это пользовалась всеобщим уважением и любовью.
— Значит, вы считаете, что никакого алмаза не было? — спросила в лоб Инна. — И все это пустые разговоры?
— Да, — кивнул головой Петр Алексеевич. — И я это утверждаю не только потому, что знаю характер Ани.
— А почему же тогда?
— Во всей истории про фиолетовый алмаз правда лишь то, что Аниного мужа арестовали. А после его ареста у Ани в доме и на рабочем месте неоднократно проводились обыски. Но никакого алмаза, ни уникального фиолетового, ни даже обычного технического, так и не нашли.
— Но за что арестовали мужа Анны Родионовны? — спросила Юля. — Если алмаза не было, то за что его посадили?
— Время было такое, — многозначительно пробормотал Петр Алексеевич. — Неспокойное. Человека могли арестовать, и никто не обязан был давать его родственникам никаких объяснений. Мужа Анны Родионовны, насколько я знаю со слов наших общих знакомых, обвинили в измене Родине. И расстреляли.
— Какой ужас! — воскликнула Юля. — Бедная Анна Родионовна. Она, должно быть, тогда была еще совсем молодой?
— Это было в пятьдесят шестом году, — кивнул Петр Алексеевич. — Ане тогда было всего двадцать один год.
— Но откуда могла возникнуть эта легенда про «Сияние Якутии»? — спросила Юля. — Легенды на пустом месте не рождаются.
Петр Алексеевич пожал плечами. Ответа на этот вопрос он явно не знал.
— Видите ли, я приехал в Мирный уже в восемьдесят втором году, а Анна Родионовна появилась здесь в числе первых поселенцев. Еще в конце пятидесятых. Тут ведь все начиналось с палаточного городка. К зиме вырыли землянки. И долгое время условия жизни были жуткие. Зимой морозы до минус пятидесяти, летом жара, мошка и спешка. Ведь нужно было успеть сделать как можно больше за то время, пока идет сплав по Лене. Зимой в Мирный можно было добраться только по воздуху или на вездеходах через леса. Но у Анны Родионовны была крепкая закалка. Ее трудности жизни геологов не пугали.
— А что с алмазом-то? — напомнила увлекшемуся Петру Алексеевичу заскучавшая Инна.
Ее, в отличие от молодой Анны Родионовны, трудности жизни старателей в холодной Сибири не увлекали.
— С алмазом? Не знаю я, что там с алмазом, — с некоторой обидой, что его рассказ прервали, ответил Петр Алексеевич. — Говорю же вам, что, когда я приехал в Мирный, вся эта история с алмазом и исчезнувшим мужем была уже в далеком прошлом. Анна Родионовна в семьдесят каком-то году во второй раз овдовела. И когда я приехал в Мирный, она была женщиной свободной. И была совсем не против нашей дружбы. Я подружился с ней и с ее сыном. Одно время я даже подумывал, что могу со временем назвать Виталия своим пасынком. Но, как видно, не судьба.
— Скажите, а вы ведь на правах друга семьи часто бывали в доме у Анны Родионовны? — спросила у него Инна. — Вы видели ее шкатулку из полированного дерева?
— Конечно! — гордо ответил Петр Алексеевич. — Я сам лично подарил ей ее. Привез в подарок. Я люблю красивые вещи. А шкатулка — это настоящее палисандровое дерево. Действительно красивая вещь. Все обращали на нее внимание. Вот и вы обратили.
— А что Анна Родионовна держала в ней?
Вопрос поставил Петра Алексеевича в тупик.
— Что держала? — переспросил он. — Честно говоря, никогда не задавался этим вопросом. Но полагаю, что ничего ценного или личного. Потому что гости, которые бывали в доме, часто просили Анну Родионовну показать им эту уникальную вещицу. Шкатулку то есть.
Несмотря на то что подруги просидели у Петра Алексеевича почти полчаса, он своей бдительности не потерял. И газовый баллончик не спрятал. Выйдя от Петра Алексеевича, подруги переглянулись.
— Что за олух? — вслух спросила Инна. — Ничего не знает, ничего не помнит. Кролик, а не мужчина. Я бы тоже за такого замуж не пошла.
— Может быть, он просто не хочет трясти грязным бельем Анны Родионовны перед посторонними, то есть перед нами? — предположила Юля. — Охраняет, так сказать, доброе имя умершей подруги.
— Но ты заметила, что он не был огорошен ее смертью? — спросила у Юльки Инна. — Это странно, да?
