— Да ты с ума сошла! — возмутилась Инна. — А ради чего мы тащились в такую даль? Просто так?
— Ты права, конечно, — ответила Юля. — Но все-таки…
— А раз права, то не рассуждай, а поднимайся, — сказала Инна. — Нам еще нужно успеть где-то купить подарок для этого ювелира. А то я ему сказала, что привезла ему из Питера привет от Альберта.
Юля не стала протестовать, а поплелась умываться и прихорашиваться. Инна тем временем спустилась в кухню и нашла там Лиду, деловито замешивающую тесто.
— Пироги сегодня опять сделаю, — сказала она, увидев Инну. — С ягодами любите?
Инна машинально кивнула, удивляясь, что у кого-то может хватить выдержки в такое время думать о пирогах.
— Лида, послушайте, а вы не знаете, где в вашем городе можно купить спиртное? — спросила Инна у поварихи.
— В любом магазине, — удивилась та.
— А вот прямо сейчас? — настаивала Инна.
— Это еще когда только восемь утра? Ну, не знаю, — ответила Лида. — А вам очень нужно?
— Очень, — кивнула Инна, но тут же, испугавшись, что ее примут за хроническую алкоголичку, которой нечем похмелиться, добавила: — Едем к одному знакомому, а ему очень нужно. В подарок.
— Понятно, — явно не поверила ей Лида. — Так вы возьмите спиртное у хозяев. У них же полно вскрытых и не вскрытых бутылок. Потом купите и вернете.
— Неудобно, — усомнилась Инна.
— Ничего, ничего, — сказала Лида. — Раз такое дело, я уж ничего не скажу. А сами они не заметят. Не до того им. Горе такое! Ох, какое горе! А как ее, бедняжку, все любили. Для ее друзей смерть Анны Родионовны будет настоящим ударом.
И, закрыв лицо руками, повариха снова начала рыдать. Рыдала она с упоением, в дополнительном утешении явно не нуждаясь. Инна повернулась, чтобы уходить, но задержалась.
— Лида, скажите честно, вы так переживаете из-за того, что Петр Алексеевич сюда больше ходить не будет?
— При чем тут Петр Алексеевич? — спросила Лида, но рыдать перестала.
— Вас ведь с ним связывали близкие отношения, — сказала Инна.
Глаза у Лиды совершенно высохли. И она закричала:
— Врут люди! Наговаривают!
— Ладно, ладно, — покачала головой Инна. — Успокойтесь. Я вовсе не намерена упрекать вас за эту слабость. В конце концов, вы с Петром Алексеевичем взрослые люди. И оба одинокие, к слову сказать.
— Одинокие! — активно закивала Лида. — Он точно один как перст. Сидит в своей квартире, ни детей у него нет, ни жены. Ни родственников каких-нибудь. Только и есть, что друзья. Да и тех с каждым годом становится все меньше и меньше. Вот и Анна Родионовна умерла.
— Я понимаю, понимаю, — согласилась Инна.
— Так вы не скажете хозяевам, что мы с Петром Алексеевичем?..
— Не скажу, — заверила ее Инна. — Если вы мне скажете, что прятала Анна Родионовна в своей шкатулке.
— В своей шкатулке? — вытаращила глаза Лида. — В той самой, что ей Петр Алексеевич подарил?
— Да, да, в той самой, — нетерпеливо закивала Инна.
Господи, что за глупая баба! Можно подумать, у покойницы была целая коллекция шкатулок. И в каждой она что-то прятала.
— Я не знаю, — пробормотала Лида.
— А вот врать нехорошо, — сказала Инна.
— Я и не вру! — обиделась Лида.
— Никогда не поверю, что за все время, что вы тут работаете, вы ни разу не потрудились заглянуть в ту шкатулку, — сказала Инна. — Хотя бы из простого любопытства, но вы должны были это сделать.
— Я не… То есть я… — смутилась Лида. — Нет, я не знаю.
Инна многозначительно промолчала.
— Ну, то есть я знаю, что она там хранила раньше, — решилась наконец признаться Лида.
— Раньше? — спросила Инна.
— Ну да, до того, как в доме появился брат Варвары Бальзаковны — Леша. И тогда Анна Родионовна стала таскать свою шкатулку повсюду с собой. А раньше у нее там лежали письма, которые ей писали ее бывшие мужья. Такая стопочка, перевязанная алой ленточкой.
— Алой ленточкой, — пробормотала Инна.
— Да, — кивнула Лида. — Только потом Анна Родионовна эти письма вытащила. Потому что я своими глазами видела их у нее в столике возле кровати.
— Вытащила и положила в шкатулку что-то другое, — пробормотала Инна. — Но что именно?
— Не знаю, — с сожалением пожала плечами Лида. — Ключ старая хозяйка носила на шее. А шкатулка в последнее время всегда была закрыта. Но в ней ничего не гремело.
— Не гремело? Что вы имеете в виду?
— Ну, не знаю, — снова смутилась Лида. — Эта история про фиолетовый алмаз, который якобы подарил старой хозяйке ее покойный муж. Вам ведь ее рассказывали?
Инна кивнула.
— Сама-то Анна Родионовна всегда отрицала, что этот алмаз остался у нее, — продолжала Лида. — Но ведь она могла и не говорить правды, так ведь? Вот я посмотрела, посмотрела, как она с этой своей шкатулкой носится, и призадумалась, что же она там все-таки прячет. А потом меня словно осенило! А вдруг у нее там этот алмаз! Я даже потихоньку как-то раз потрясла шкатулку. Но в ней ничего не гремело. А если бы в ней был алмаз, он же должен был стучать о деревянные стенки.
— А родственники Анны Родионовны не задавали ей вопросов насчет того, почему она теперь всюду таскает за собой шкатулку?
— Как же! — воскликнула Лида. — Виталий еще шутил: «Что у тебя там мама за ценности такие появились, что ты их даже на минуту оставить без присмотра не можешь?»
— А она?
— Анна Родионовна в ответ всегда поджимала губы и молчала, — ответила Лида. — Но молчала с таким гордым видом, словно у нее там и впрямь ценности. В конце концов все старуху оставили в покое, решив, что у нее и впрямь с головой проблемы начались. Варвара даже приходила ко мне советоваться, не показать ли им мать хорошему врачу.
— А почему она приходила советоваться именно к вам? — удивилась Инна.
— У меня двоюродный дядя специалист по аномалиям мозга, — бесхитростно ответила Лида. — Профессор. У него в Якутске своя клиника есть. Вот к нему Варвара и хотела свою свекровь отвезти, если ее странности прогрессировать начнут.
Инна с интересом посмотрела на Лиду. По тому, насколько она успела изучить эту женщину, Инна никогда бы не могла предположить, что у той может быть дядя профессор. Да еще по аномалиям мозга. На взгляд Инны, дяде бы следовало начать свою практику с попытки вправить мозги собственной племяннице.
— Но вообще-то домашние снисходительно отнеслись к тому, что Анна Родионовна таскает за собой повсюду шкатулку? — спросила Инна. — Не пытались отнять ее? Или тайком заглянуть в нее?
