– Знаю. Совсем мимо цели. У меня не очень-то получается метать ножи.
Заметив, что отец посмеивается, но пытается это скрыть с помощью салфетки, Стерис сильно покраснела. Мараси встретила взгляд кузины с невинной невозмутимостью:
– Ни кирпичей, ни пистолетов. Я вела беседу в том ключе, о котором ты просила.
Стерис встала:
– Я удаляюсь в дамскую комнату. Надеюсь, к моему возвращению вы возьмете себя в руки.
Она удалилась быстрым шагом, и Ваксиллиум ощутил угрызения совести. Стерис была чопорной, но казалась серьезной и честной. Она не заслуживала насмешек. Однако оказалось очень трудно сдерживаться и не провоцировать ее.
Лорд Хармс кашлянул.
– Это было неуместно, дитя, – упрекнул он Мараси. – Не заставляй меня сожалеть об обещании брать тебя на такие приемы.
– Не вините ее, милорд, – вступился Ваксиллиум. – Я был первым правонарушителем. Должным образом извинюсь перед Стерис, когда она вернется, и весь остаток вечера буду следить за языком. Мне не следовало заходить так далеко.
Хармс со вздохом кивнул.
– Должен признать, разок-другой я сам не устоял перед искушением. Она так похожа на свою мать. – Он бросил на Ваксиллиума жалобный взгляд.
– Понимаю.
– Таков наш жребий, сын, – сказал лорд Хармс, вставая. – Главе Дома приходится идти на некоторые жертвы. А теперь, если позволите, я вижу лорда Алерната и думаю, что с ним можно пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче перед главным блюдом. Если не уйду до возвращения Стерис, она меня потом не отпустит. Я ненадолго. – Он кивнул Ваксиллиуму и Мараси и вразвалочку направился к группе столов возле бесплатного бара.
Ваксиллиум проследил за ним взглядом, рассеянно размышляя и продолжая катать в пальцах записку Уэйна. Выходило, что отец находился под каблуком дочери. Раньше Ваксиллиум предполагал, что именно лорд Хармс сделал Стерис такой, какой она была.
«Еще одна странность…»
– Спасибо, что встали на мою защиту, лорд Ладриан. Похоже, вы столь же быстро приходите на помощь леди, будучи вооруженным словами, как и с пистолетами в руках.
– Я просто констатировал факты, миледи.
– Скажите, а вы действительно отстрелили псу хвост, когда целились в его… э-э…
– Да, – скривился Ваксиллиум. – В свою защиту могу сказать, что проклятый зверь меня атаковал. Он принадлежал человеку, которого я выследил. Пес был не виноват в собственной агрессивности – бедолага выглядел так, словно его не кормили много дней. Я пытался его лишь отпугнуть. А вот история про человека, которому я попал в глаз, наполовину выдумана. Я не целился в какую-то определенную часть тела – просто надеялся, что попаду.
Мараси улыбнулась:
– Могу я вас кое о чем спросить?
– Прошу.
– Вы были удручены, когда я заговорила о статистике, связанной с распределением законников. Я не собиралась вас оскорбить или преуменьшить ваш героизм.
– Все в порядке.
– Но…
Ваксиллиум покачал головой:
– Не уверен, что смогу это объяснить. Когда я отыскал дорогу в Дикоземье, когда начал арестовывать разыскиваемых преступников, мне… ну, мне показалось, что я нашел место, где я нужен. Думал, я способен на нечто такое, с чем не справится никто другой.
– Но вы именно это и делали.
– И тем не менее… – Ваксиллиум в задумчивости помешивал суп. – Похоже, что все это время место, которое я оставил позади, нуждалось во мне, возможно, в еще большей степени. А я и не заметил.
– Вы делали важную работу, лорд Ладриан. Жизненно необходимую. Кроме того, как я понимаю, до вашего прибытия никто в том регионе не стоял на страже закона.
– Был Арбитан. – Ваксиллиум улыбнулся, вспоминая старика. – И конечно, законники из Фар Дореста.
– Отдаленный город с малой областью влияния и единственным толковым законником, которому приходилось обслуживать большое население. У Джона Мертвого Пальца были свои проблемы. К тому моменту, как вы все обустроили, жители Везеринга оказались защищены лучше жителей столицы. Это целиком ваша заслуга.
«Сколько она знает!» – изумился Ваксиллиум.
Неужели люди в самом деле рассказывали здесь, в Эленделе, истории о них с Уэйном? Почему он об этом до сих пор не слышал?
Статистика в самом деле беспокоила. Ваксиллиум и не подозревал, что в городе настолько опасно. Это в Дикоземье, неистовом и неприрученном, кого-то постоянно требовалось спасать. Город же был создан Гармонией как убежище для человечества. Как край изобилия, где все деревья обильно плодоносят, где не нужно обустраивать системы полива, где земля всегда плодородна и никогда не истощается.
Этот край должен был быть защищенным. Ваксиллиум убедил себя в том, что констебли справятся со своей работой и без его помощи. Отчасти поэтому и спрятал свои пистолеты.
«Но разве умыкатели не доказали, что это может оказаться неправдой?»
Вернувшийся с хлебом и бутылкой вина Уэйн уставился на два пустых места:
– Ой-ой, вы так устали ждать, что съели обоих своих спутников?!
Мараси улыбнулась.
«Она знает, – понял Ваксиллиум. – Она его узнала».
– Если позволите заметить, миледи, – сказал он, отвлекая ее внимание от Уэйна, – вы куда менее робки, чем при нашей первой встрече.
Она поморщилась:
– Не получается у меня изображать застенчивость, верно?
– Не знал, что это качество требует практики.
– Я все время пытаюсь, – вмешался Уэйн, садясь за стол и вынимая из корзинки батон. – Никто не ценит. – Он откусил здоровенный кусок. – А все потому, что меня неправильно понимают, точно вам говорю. – Его террисийский акцент исчез без следа.
Мараси выглядела смущенной.
– Должна ли я притвориться ошеломленной его поведением? – понизив голос, спросила она Ваксиллиума.
– Он понял, что вы его узнали, – пояснил Ваксиллиум. – Теперь будет дуться.
– Дуться? – Уэйн принялся за недоеденный суп Стерис. – Это очень злобно с твоей стороны, Вакс. Фу. Эта гадость куда хуже, чем я вам говорил, ребята. Извиняйте.
– Это отразится на чаевых, – сухо заметил Ваксиллиум. – Леди Мараси, я задавал вопрос серьезно. Похоже, вы пытались вести себя с преувеличенной скромностью.
– Всегда опускаете глаза после того, как что-то сказали, – поддакнул Уэйн. – Когда задаете вопросы, тон вашего голоса поднимается самую малость выше положенного.
– И вы не из тех, кто идет учиться в университет по собственному желанию, – подытожил Ваксиллиум. – К чему эта игра?
– Я бы не хотела говорить.
– Вы бы не хотели, – уточнил Ваксиллиум, – или этого не хотелось бы лорду Хармсу и его дочери?
