Понимая, на что он намекает, Ваксиллиум тяжко вздохнул:
– Видимо, ты прав.
Уэйн улыбнулся.
– Знаешь, – прибавил Ваксиллиум, – не уверен, что поблизости от Ранетт может отыскаться безопасное местечко. В особенности если там будешь ты.
– Это лучше, чем когда тебя взрывают, – весело возразил Уэйн.
14
Ваксиллиум постучался в двери домика. Район выглядел типичным элендельским кварталом. По обе стороны мощеной улицы росли ярко-зеленые пышные ореховые деревья. В Дикоземье такие большие были редкостью. Здесь же их росла целая улица, чьи обитатели, в отличие от Ваксиллиума, ничего особенного в этом не находили.
Он, Уэйн и Мараси стояли на крыльце узкого дома с кирпичным фасадом. Не успел Ваксиллиум опустить руку, как дверь распахнулась и на пороге возникла стройная, длинноногая женщина в коричневых брюках и длинном кожаном жакете в стиле Дикоземья поверх белой рубашки без всякой чуши в виде кружев. Ее темные волосы были стянуты в хвост, доходивший до плеч. Бросив взгляд на Ваксиллиума и Уэйна, женщина без единого слова захлопнула дверь.
Ваксиллиум с Уэйном переглянулись и отошли на шаг в сторону. Мараси растерянно смотрела то на одного, то на другого, пока Ваксиллиум не взял ее за руку и не подтянул к себе.
Дверь снова распахнулась, и женщина выставила наружу дробовик. Выглянула из дверного проема; обнаружив непрошеных гостей, прищурилась.
– Считаю до десяти. Раз.
– Послушай, Ранетт, – начал Ваксиллиум.
– Два-три-четыре-пять, – быстро проговорила она.
– Неужели нам и впрямь надо…
– Шесть-семь-восемь. – Ранетт подняла дробовик и прицелилась.
– Ладно-ладно… – сдался Ваксиллиум и поспешил вниз по ступенькам.
Придерживая свою кучерскую шапку, за ним последовал Уэйн.
– Она ведь не станет стрелять? – тихонько спросила Мараси.
– Девять!
Они как раз достигли тротуара под высокими деревьями, когда позади с грохотом захлопнулась дверь.
Ваксиллиум тяжело вздохнул, повернулся и посмотрел на дом. Уэйн с улыбкой прислонился к одному из древесных стволов.
– Итак, все хорошо, – констатировал Ваксиллиум.
– Ага, – подтвердил Уэйн.
– Хорошо? – переспросила Мараси.
– Никого из нас не подстрелили, – пояснил Ваксиллиум. – Когда дело касается Ранетт, в этом никогда нельзя быть уверенным. Особенно если рядом Уэйн.
– Эй, это совершенно несправедливо, – возмутился Уэйн. – Она меня подстрелила всего три раза.
– Ты забываешь про Каллингфэйл.
– Это было в ступню, – отмахнулся Уэйн. – Не считается.
Мараси поджала губы, изучая дом:
– У вас любопытные друзья.
– Любопытные? Не-а, она просто сердитая. – Уэйн улыбнулся. – Так она демонстрирует привязанность.
– Стреляя в людей?
– Уэйн не в счет, – уточнил Ваксиллиум. – Ранетт, возможно, бесцеремонная, однако редко стреляет в кого-то другого.
Мараси кивнула:
– И… что же мы будем делать?
– Немного подождем, – с улыбкой пояснил Ваксиллиум.
Стоявший рядом с ним Уэйн начал насвистывать, потом сверился с карманными часами. Дверь снова распахнулась. На этот раз Ранетт держала дробовик на плече.
– Вы еще здесь! – крикнула она.
– Мне нужна твоя помощь, – крикнул в ответ Ваксиллиум.
– А мне нужно, чтобы ты сунул голову в ведро с водой и медленно сосчитал до тысячи.
– На кону жизни, Ранетт, – заорал Ваксиллиум. – Невинные жизни.
Ранетт снова подняла оружие и прицелилась.
– Не переживайте, – сказал Уэйн Мараси. – На таком расстоянии мелкокалиберная дробь, скорее всего, не будет смертельной. Но лучше все-таки закройте глаза.
– От тебя никакой помощи, Уэйн, – спокойно заметил Ваксиллиум.
Он был уверен, что Ранетт не выстрелит. Ну, почти уверен.
– О, так ты действительно хочешь, чтобы я помог? – спросил Уэйн. – Ладненько. Тот алюминиевый пистолет, что я принес, все еще у тебя?
– Заткнут за пояс сзади. Патронов в нем нет.
– Эй, Ранетт! – крикнул Уэйн. – У меня для тебя есть очень миленький пистолет!
Та замешкалась.
– Постой, – сказал Ваксиллиум. – Я хотел…
– Не будь ребенком, – укоризненно произнес Уэйн. – Ранетт, это револьвер, сделанный целиком из алюминия!
Она опустила дробовик:
– Серьезно?
– Вытащи его, – прошептал Уэйн Ваксиллиуму.
Ваксиллиум со вздохом сунул руку под сюртук. Вытащил револьвер, чем привлек взгляды прохожих. Некоторые развернулись и поспешили в обратном направлении.
Ранетт выступила вперед. Она была хватателем и могла опознать большинство металлов, просто зажигая железо.
– Что ж, ладно, – крикнула она. – Надо было сразу сказать, что принесли взятку. Этого может оказаться достаточно, чтобы я вас простила! – Ранетт неспешно двинулась вперед по дорожке, ведущей от крыльца, закинув дробовик на плечо.
– Ты хоть понимаешь, – чуть слышно проговорил Ваксиллиум, – что этот револьвер стоит столько же, сколько целый дом, набитый оружием? Кажется, я готов за него тебя пристрелить.
– Пути Уэйна загадочны и неисповедимы, – ответил Уэйн. – Что он дает, то может и отнять. О чудо! Да будет это записано и осмыслено.
– Сначала ты осмыслишь мой кулак, которым я врежу тебе по физиономии.
Ваксиллиум нацепил улыбку, потому что к ним как раз подошла Ранетт, и с неохотой отдал ей револьвер.
Та окинула оружие взглядом знатока:
– Легкий. Ни на стволе, ни на рукояти нет печати изготовителя. Где вы его взяли?
– Умыкатели, – сказал Ваксиллиум.
– Чего?
Ваксиллиум вздохнул. «Ну да, разумеется».
– Как вы можете не знать, кто такие умыкатели? – выпалила Мараси. – Последние два месяца о них писали все газеты в городе. Люди только о них и говорят.
– Люди глупы, – небрежно бросила Ранетт, открывая револьвер и заглядывая в патронник. – Они меня раздражают. Даже те, кто мне нравится. При нем были и алюминиевые патроны? – повернулась она к Ваксиллиуму.
Тот кивнул:
– У нас нет патронов для револьвера. Только несколько штук для винтовки.
– Интересно, как они действуют? Крепче свинца, но при этом намного легче. Непосредственная убойная сила меньше, понятное дело, но все равно должны разрываться при попадании, – рассуждала Ранетт. – Могут быть смертельными, если попасть в подходящее место. Разумеется, при условии, что сопротивление воздуха не слишком замедлит пули до того, как они достигнут цели. Дальнобойность наверняка невысокая. Опять же трение.
