Книга Нелидова. Камер-Фрейлина императрицы, страница 39. Автор книги Нина Молева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нелидова. Камер-Фрейлина императрицы»

Cтраница 39

Марья Саввишна ног от радости под собой не чует. Не догадалась ещё: ни к чему это для государыни. Дай срок, разберётся. Пока только обрывки рассказов ловит, как это оно в Первопрестольной было. У государыни спрашивать не решается: вдруг не угодит, а к месту словечко непременно вставить надобно.

Кто её знает, откуда чума в Москве взялась. Догадки одни. Кто на Турцию грешит: оттуда завезена. И будто бы на Суконный двор, что у моста за Москвой-рекой, — с шерстью. От одного человека хворого такая беда не разошлась бы. А тут в 1771 году за январь—февраль на Суконном дворе сто тридцать человек померло.

Начальство московское скрыть от императрицы потщилось. Говорить про болезнь говорило, да так всё — между прочим. Навалилась беда настоящая к концу лета. Тут уж не одни суконщики — весь город затрясся, с августа так и пошло людей косить. А начальство опять молчок. В городе еле покойников успевают на погостах хоронить. Те, кто их привозят, на следующий день в горячке сваливаются.

Ведь так сказать страшно. Более года чума бушевала. Ни тебе помощи лекарской, ни порядка никакого. К марту 1772-го по одной Москве шестьдесят тысяч перемерло, а по России и вовсе — семьдесят пять тысяч.

Государыня в отчаянии: что делать, с какого конца к беде подступиться? А тут ещё преосвященного Амвросия чернь смертно побила за то, что не дал к образу чудотворному прикладываться — от заразы. Граф Григорий Григорьевич вскипел весь. Дай, мол, государыня, мне власть безобразиям этим конец положить. Государыня засомневалась: куда ему — не лекарь, в болезни ничего не понимает. Сказал как отрезал: рука тут железная нужна, солдатская. От лекарей, матушка, сама видишь, проку никакого. Отпусти, чтобы большей беды не случилось. Чтоб тебе порухи не иметь.

Марья Саввишна каждое словечко помнит. Разладилось уже в те поры что-то у государыни с графом. Иной раз подосадует государыня, иной из терпения выйдет. Одно понятно: надоедать человек стал.

Может, и граф Григорий Григорьевич то же приметил, что так рваться к делу стал? Рассчитал — справится, государынину милость сполна вернёт. Да нешто за службу любят?

— Сам вызвался, а ехать всё же в душе опасался. О графе Бобринском вспоминал [12]. Наталью Григорьевну пожелал видеть, в Смольный поехал. А для благопристойности нескольких девочек гостинцами одарил, особо Катеньку Нелидову обласкал — государыне больно её игра на театре по сердцу была. Наталье Григорьевне фермуар тогда бриллиантовый пожаловал, у начальницы института оставил. Катеньку Нелидову не обидел: набор изумрудный подобрал. Что серёжки, что пара браслетиков, что кулончик преотличный.

Не один был — с ним братец Алексей Григорьевич и в Смольный, а там и в Москву отправился. Посетовала тогда государыне: за соколов наших боязно. Государыня поглядела так странно как-то, усмехнулась: «Ничего, Марья Саввишна, болезнь-то уже на убыль пошла. Бог милостив, воротятся оба со славою».

Потом уж государыня велела гравюру такую вырезать: оба братца в Москве в чумное время. Алексея Григорьевича тоже обидеть не пожелала. Мне тогда, что за обоих графов душой болела, показала.

А если греха на душу не брать, полютовал граф Григорий Григорьевич в Москве, ещё как полютовал, страх вспомнить.

На преставление престола и евангелиста Иоанна Богослова в старую столицу въехал. С ходу огнём и мечом разбираться стал, так что дворец Лефортовский, где по-первоначалу остановился, москвичи тут же ему и подпалили. Головинский дворец. Сразу со всех концов.

Сам по больницам ходил, с больными разговаривал. И впрямь заразы никакой, как заговорённый, не боялся.

Только как государыня узнала о его розыске, через месяц велела в Петербург ворочаться. Сказала тогда: убьют его, как есть прикончат. Пусть уж все казни после его отъезда из Москвы состоятся.

Всё равно замешкался Григорий Григорьевич, в розыске своём останавливаться не стал. Одно государыне накрепко обещал, что расправ с москвичами до отъезда его не будет.

Так и вышло. На апостола и евангелиста Матфея из Первопрестольной выехал. От карантина шестинедельного в Торжке государыня графа освободила. Не испугалась, голубушка, что заразу к ней привезёт. Чествовать решила со всяческою пышностью. В Царском, по дороге в орловскую Гатчину, велела ворота триумфальные преотличнейшие соорудить. Медаль памятную выбить. Стихотворец знаменитый Василий Иванович Майков надпись сочинил: «Орловым от беды избавлена Москва».

А на Введение во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии состоялись московские казни. Виселицу поставили на месте убийства преосвященного Амвросия. И повесили на ней Василия Андреева и, помнится, Ивана Дмитриева как главных зачинщиков недовольства против преосвященного. Ещё двоих граф Григорий Григорьевич приговорил, но с тем, что висеть одному, Господь ведает, по какому такому выбору.

Остальным шестидесяти, в убиении повинным — а были среди них и купцы, и дворяне, и дьяки, и подьячие, и крестьяне, и солдаты, — всех нещадно кнутом бить до полусмерти, ноздри вырезать и на вечную каторгу в Рогервик сослать.

И детям досталося — их сечь розгами солдатским манером. Тем же, что мнимое чудо огласили, ссылка навечно на галеры с вырезанием ноздрей. На день Введения во храм Пречистой нашей...

Ничему государыня не воспрепятствовала. Только перед отходом ко сну как-то молвила: не знала, какой зверь в Грише кроется. Ведь вот не один пуд соли съешь, а всё чужая душа потёмки. Кажется, нипочём более на ночь с ним не останешься. Что ж, и не собиралася.

Через две недели после казни пугачёвской государыня в Москву прибыла. Тогда-то и приказала в честь и память побед над турками заложить путевой дворец за Тверской заставой, на землях Высоко-Петровского монастыря. Над турками! О чуме словом не обмолвилась.


* * *


Екатерина II, А.А. Безбородко


— Наконец-то! А ещё называется секретарь! Вместо того чтобы быть постоянно под рукой, вы исчезаете на целый день, и я вынуждена томиться в полной безвестности о происходящем. Ну, есть у вас хотя бы какие-нибудь новости?

— Мне бы хотелось ответить отрицательно, ваше величество.

— Хотелось ответить отрицательно? Что это значит? Что, новости очень плохие? Но ведь они есть, и прятаться от них бессмысленно. Я прошу вас сразу же приступить к докладу.

— Ваше величество, 25 декабря разбойник со своими сообщниками захватили города Сарапул и Самару.

— На самое Рождество?

— На самое Рождество, и чернь сочла это неким знамением свыше: к Пугачёву устремляются несметные орды.

— Боже милосердный...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация