И всё же — заманчиво. Зверобойный и пушной промысел на Аляске. Золотые прииски. С одной зимовкой, а то и без неё — в Китай и в Индию. Худо ли? А берег Нового Света? Поморы уже освоились в добычных местах по нему, только в казну от того промысла поступает самая малость. Великий Новгород богатеет, а богатство крутит ему голову, воротят посадники степенные и старые с купцами-тысячниками морды к Литве.
Наконец, со вздохом, Иван Грозный повторил уже единожды сказанное:
— Мёд хмельной в золотом кубке, — снова замолчал. Тоже надолго. Затем снова со вздохом, но уже более твёрдо: — Своему Посольскому приказу покажи, Казённому приказу и Разрядному. Пусть они своё слово скажут. Следом — Дума. Получим если поддержку, тогда — с Богом. Тебе и исполнять предложенное тобой.
Вроде бы всё пошло ладом. Посольский приказ поддержал, как и следовало ожидать, безоговорочно. Горячо поддержал Разрядный, посомневавшись, но в конце концов тоже поддержал. Заверил, что для всех станов, которые предлагается построить по Сибирскому берегу в устьях больших рек и удобных для стоянок и ремонта судов губах, наскребёт и ратников и огневого наряда в достатке.
Дольше всех считали казначеи. Они, как и все люди, связанные с денежными делами, скупердяйничали, но и они всё же дали согласие.
Осталась Дума.
Вяло началось обсуждение предложенного Герасимовым обустройства Северного морского пути — далеко всё это и очень сомнительно. Ну, ходили и ходят поморы в тёплые моря, пусть продолжают ходить. Что им мешает? Они исправно платят подати, чего ещё от них ждать? Расшевелил бояр митрополит. И всего-то короткой просьбой:
— Установи, государь, волей своей рубить церкви в каждом остроге и дай право создавать монастыри. Понесут они свет в таёжные дебри, как в своё время пролила свет разума и благодати на дикую Киевскую Русь Киево-Печерская лавра, зародившаяся в глухих лесах.
Бояре не удивились наглой лжи владыки: Киев задолго до крещения был одним из богатейших и красивейших городов Европы. К примеру, по свидетельству дочери Ярослава Мудрого, ставшей женой французского короля, Париж по сравнению с Киевом был захолустной деревней. Никто, однако, не обличил митрополита во лжи, привыкли уже, что церковники в угоду себе белое выдают за чёрное, чёрное за белое, а многие не придавали подобным высказываниям значения, считая, что никакого вреда для страны и русского народа от них нет. Мели Емеля, пока твоя неделя.
У бояр, особенно тех, кто вёл крупные торги, мысли заработали в ином направлении: если церковь увидела свою выгоду в укреплении берегов Ледовитого океана, стало быть, есть в этом резон. Подумав, что могут обрести ещё большее богатство, начали выступать в поддержку создания Северного морского пути.
Что же, руки развязаны — приступай к делу. Ко времени, как показалось Дмитрию Герасимову, пришли тревожные вести из Архангельска. Вернее, не вести, а пленённый капитан германского военного корабля. Не доводя дело до пытки, он сообщил, что по предложению знатного вельможи Штадена при дворе императора Генриха готовится высадка в Кольском заливе и в Белом море стотысячной армии с целью захвата не только Коля и всего полуострова, не только берегов Беломорских, но и Вологды. Намерения: вытеснить Россию с Севера, лишив её удобных выходов к морям, омывающим Европу, лишив русских промышленников и купцов права на доходный промысел и выгодную торговлю.
Всё это подтвердил пленник, присланный князем Хилковым в Москву. Добавил он только с нотками гордости:
— Я послан разведать места высадки. Выбор пал на меня как на лучшего капитана.
Хилков вместе с пленным прислал и свой план организации обороны Кольских и Беломорских берегов. Перво-наперво предлагал укрепить Колу и ускорить окончательное строительство Архангельска; поставить острог на Соловецких островах близ монастыря, дабы перекрыть подходы к Онежской губе; иметь острогу до двух сотен стрельцов, дюжину, а то и полторы береговых пушек, пару или даже тройку лазутных кораблей, хорошо к тому же вооружённых.
Предлагал Хилков возвести и десятки острогов по всем берегам Белого моря и Кольского полуострова. Самые крупные из них — в Йоконьге, в Териберке, на мысе Корабельном, чтобы гирло Белого моря взять под неусыпный контроль. Ещё предложил поставить Сумской острог.
Разрядный приказ, по воле Ивана Грозного, стремительно принял меры: крупную рать спешно направили на Север. Только отряд Сумского острога составлял более тысячи ратников с мощным огневым нарядом. Почти такие же отряды появились и в других острогах.
Своевременные меры. Вслед за Штаденым английский капитан Чемберлен предложил королю Якову Первому план завоевания Русского Севера. Грандиозный план: захватив Архангельск, начать наступление на Москву. Главный расчёт был на поддержку местного населения, которая могла принести успех в этом плане.
Раскатал губу. А получил по зубам. И не только Генрих Штаден. Стремление захватить силой оружия удобные для морской торговли порты России и богатые промышленные земли Русского Севера было у многих государств. В 1570 году шведский трёхтысячный отряд совершил набег на Кемский посад. Десант был успешно отбит. Но захватчики не утихомирились. Через год объединённый шведско-немецко-голландский десант попытался высадиться на Соловецкие острова, но едва унёс ноги. Ещё через несколько лет шведские корабли атаковали Колу. Тоже без видимого успеха. Даже Дания посылала свои военные корабли к берегам Кольского залива и Белого моря.
Ещё не единожды иноземцы стремились перекрыть торговые пути русским купцам, а у промышленников отбить уловные и добычные тони, но всякий раз вынуждены были убираться восвояси не солоно хлебавши. И не только потому, что Россия предприняла оборонительные меры, но не в последнюю очередь благодаря активной помощи самих поморов московским войскам: они своевременно давали знать им о надвигающейся угрозе, а затем плечом к плечу с ратниками отбивались от алчных пришельцев.
Удар по проекту Герасимова был всё же нанесён основательный. Но не нападения захватчиков тому виной, а попытки иноземных мореходов пройти Ледовитым океаном к тёплым морям, используя карту Герасимова — она стала известна многим морским державам.
Особенно активно действовали англичане и голландцы. Их интерес понятен: найти северный путь в Индию, чтобы избежать зависимости от испанцев и португальцев в торговле с богатыми восточными странами. Они имели карты, но не знали, в какое время года освобождается ото льда Мангазейское море, поэтому либо поворачивали обратно от Вайгача, уткнувшись в льды, либо от Новой Земли. Многие гибли.
На одном из затёртых во льдах паруснике артель холмогорских промышленников обнаружила карту северного пути и сочла нужным известить об этом князя Хилкова — тот срочно отправил её в Москву. Лично Ивану Грозному.
Сравнили с картой Герасимова. Точная копия.
Неизвестно, был ли обвинён славный сын России, пытливый патриот в измене, прощён ли за невольное ротозейство, достоверно известен лишь запрет царя ходить поморам судами дальше Новой Земли, а при встрече с иноземными промышленниками или с экспедиционными судами не делиться с ними своими знаниями ни в коем случае. Даже под пытками.
