– Я прибыл издалека и не знаю, у кого попросить совета по поводу камня, который мне напоминает о родине. С радостью его хранил бы и дальше, но обстоятельства не позволяют этого делать. Вы не подскажете, к кому мне обратиться?
– Нет нужды далеко ходить. – Он развел пухлые ручки. – Можете показать камень мне, и если он и правда хорош, то нам останется лишь обсудить цену…
Через час, продав один из найденных на убитом камней, я подходил к баням. Подозреваю, что купец изрядно меня надул, но кто из нас без греха? Тем паче что причин жаловаться не было. Отделавшись от одного камня, я купил пару отличных сапог из рыжей кожи и жилет, доходивший почти до середины бедра. В общем – приоделся немного. Хотел купить и шляпу, но такого товара в лавке не оказалось. Ладно, обойдемся платком. В кармане позвякивали четыре серебряные монеты с арабской вязью, которые ходили здесь наравне с испанскими. Еще одну – золотой эскудо – убрал в кошелек. Если подсчитать все мои финансы, то на данный момент у меня было двадцать шесть серебряных монет, не считая золотого и пригоршни меди. Для сравнения: мое недельное жалованье – пятнадцать серебряных реалов, или двадцать два арабских дирхема.
Бани впечатляли. Традиционно здешние бани состояли из трех или четырех залов. Это высокие каменные здания со сводами в виде куполов и с множеством колонн, увенчанных капителями. В первом зале находились купели с холодной водой, во втором – с теплой и так далее, пока вы не попадали в зал с горячими ваннами, где уже сновали торговцы, разнося еду и напитки. Вин, как вы понимаете, не предлагали. Европейцы здесь редкие гости, а местные предпочитают арабское питье. Чай, лабан и нечто похожее на камар ал-дин – напиток, изготовленный из сушеных абрикосов. Я провел здесь больше трех часов, избавляясь от въевшейся в кожу грязи и паразитов. До конца не избавился, но все равно стало легче…
12
– Глупцы! – фыркнул Линарес и пьяно покачнулся в седле. – Эти недоумки попирают несметные богатства, валяющиеся прямо в пыли, но даже и не подумают нагнуться, чтобы их поднять! – Он сжал кулак и выставил его перед собой. Немного помолчав, тяжело вздохнул и обреченно махнул рукой. Обед у губернатора, судя по его виду, прошел не лучшим образом.
– Какие-то проблемы, сеньор?
– Проблемы? У меня нет проблем, Серхио! Не будь я Федерико Гарсия Линарес, черт меня раздери, найду управу на этих властительных недоумков!
– Как скажете…
Судя по выпученным глазам и растрепанному виду, он был настроен очень решительно. Так решительно, что заснул прямо в седле, и мне приходилось присматривать, чтобы он не свалился на землю.
Пока он дрых, у меня была возможность подумать про Рыжего, сдохшего в подземелье. Итак… Тип лица у этой твари был вполне европейским. Я бы даже сказал, что он англичанин. Имени рабочие не назвали, а расспрашивать не хотелось. Прибыл сюда вместе с Линаресом или появился до этого – неизвестно. Темная лошадка. Очень темная.
Была и еще одна загадка, которая откровенно смущала.
Если вы не забыли старика, который наведался к развалинам башни, то помните, что он привел и солдат. Мало того – отвел их в подземелье, откуда они вытащили тело.
Вот именно здесь и появлялись первые вопросы…
Если старик знал о тайне этого зала, то какого черта потащил туда солдат? Они не так глупы, чтобы не обратить внимания на мозаику и непонятные сферы на полу. Клады в этих краях не редкость, так что к заброшенным подземельям относились с должным почтением и вниманием.
Даже если старик и выволок тело из зала на лестницу и запер дверь, это ничего не меняет. Копались солдаты в подземелье не меньше двадцати минут. Странно это… Очень странно.
– Глупцы! – встрепенулся в седле проснувшийся Федерико.
– Кто, сеньор? – лениво отозвался я.
– Все! – Он махнул рукой с такой силой, что едва не вывалился из седла. Обвел взглядом окрестности, потом сник и опять захрапел.
Мы вернулись в лагерь уже в сумерках. Молчаливые помощники, черт бы их побрал, все-таки напились и старательно клевали носами. Пришлось самому тащить Линареса в палатку. Этот, мать его так, «сеньор» весил как кабан! Я свалил тело на койку и уже собирался уйти, как он вдруг очнулся и схватил меня за руку.
– Серхио!
– Что вам угодно?
– Держись за меня. – Он пьяно оскалился. – Держись, и я выведу тебя в люди! Верь мне! Я знаю, что говорю! Эти твари, будь они прокляты! Святая Мадонна! Ты даже представить себе не можешь, какие богатства хранят эти земли! Поэтому, ик… Должен держаться за меня. Понял? Если предашь, то скатишься обратно в грязь, откуда не выкарабкаешься. Сдохнешь, ик… В канаве! Как грязный и шелудивый пес.
– Разумеется, сеньор.
– Я им всем докажу… Всем! Твари…
На следующий день Федерико был похмельно хмур. Придирался по любому поводу, а под конец работы и вовсе как с цепи сорвался. Один бедолага, попавшийся ему под руку, едва не лишился глаза. Линарес носился по раскопам, материл своих помощников и призывал в свидетели Божью Матерь, которая была обязана не только засвидетельствовать тупость его подчиненных, но и покарать мерзавцев по всей строгости Божьих законов.
Нас спасли статуи, найденные рабочими на одном из участков. Их обнаружил один из помощников, чем очень гордился и до сих пор надувался от собственной значимости. Они потратили на работу около двух дней, прежде чем – со всей осторожностью – освободили эти скульптуры из песчаного плена.
– Они просто прекрасны! – выдохнул Линарес, не отрывая взгляда от находок. – Нет, они божественны! Воистину скульптор, создавший эти творения, достоин почитания потомков!
– Словно живые! – подтвердил один из его помощников и даже перекрестился.
Федерико был совершенно прав, но я решил не озвучивать своих мыслей по этому поводу и промолчал. Больше всего хотелось убраться в палатку, лечь – и чтобы меня никто не трогал.
Передо мной стояли две статуи, изображающие быков. Они были высечены из черного мрамора и водружены на белые постаменты. Да, вы совершенно правы. Почти точные копии тех, которые встречали нас в Десятке, у входа в мертвый город. Почти – это значит, что некоторая разница все же присутствовала. Наклон голов, позы.
Статуи, кстати, были обнаружены на довольно приличной глубине. По краю ямы носился Федерико Линарес, покрикивая на рабочих, заканчивающих чистить постаменты. Наконец он запыхался и подошел ко мне.
– Сегодня просто удивительный день, Серхио! – воскликнул он с таким пылом, что я не удержался и склонил голову, чтобы Федерико не заметил моей задумчивости.
– Поверьте, сеньор, я искренне рад вашей удаче.
– Рад?! Ты глупец, Серхио! – Линарес схватил меня за рукав и потащил в сторону своей палатки. – Пойдем!
– Куда?
– Пойдем, я покажу тебе один рисунок, и ты, раздери тебя дьявол, поймешь, что именно мы нашли! О Святая Мадонна! Всевышний услышал мои молитвы!
