Неожиданно на деревню налетела немецкая авиация. «Юнкерсы» бомбили нас жестоко. Вокруг моего взвода разорвалось три бомбы. Мы оказались в самом центре этого треугольника. Я лежал в укрытии и чувствовал, как что-то бьет меня по спине.
Отбомбились немцы быстро. Все стихло. Застонали раненые. Я пошевелил руками, ногами – все вроде нормально. Поднял голову. Вижу, весь мой взвод засыпан землей. Осколки летели через нас, а нам достались лишь комья земли. Ни одного ранения во взводе! В целом же полк понес большие потери.
Но самое интересное – в то место, где первоначально окопался взвод, было прямое попадание бомбы…
Вот тебе и судьба! И не просто судьба, а какое-то мистическое предчувствие, непонятное и необъяснимое с позиций материализма. А я – материалист.
Но, как видно, наше понимание материальности мира, представление о том, что первично: дух или материя, – еще очень далеко от истины, хотя, может, и не стоит отрицать, что мыслительная субстанция материальна. Эйнштейн «потерял эфир», глубокой тайной природы является гравитация, все настойчивее пробивает себе дорогу идея о материальности души, все больше удивляют необъяснимые пока способности экстрасенсов. И многое другое. В том числе необъяснимо и то, что произошло со мной на войне…
Освобождение Киева
В период с 12 октября по 23 декабря 1943 года войска 1-го Украинского и 2-го Украинского фронтов провели Киевскую операцию. К концу сентября наши войска форсировали Днепр и захватили ряд важных плацдармов, с которых можно было развивать наступление дальше, на Киев.
Наша дивизия встала на Букринском плацдарме. На пятачке в 25 квадратных километров закрепились механизированные части Третьей гвардейской танковой армии маршала Рыбалко и часть сил 40-й и 47-й армий. Перед нами была поставлена задача: расширить плацдарм для обеспечения ввода главной группировки 1-го Украинского фронта в обход Киева с юга и юго-запада.
Немцы бросили против нашей группировки войск два танковых корпуса и до пяти пехотных дивизий, сковав наши действия на этом плацдарме. Мы яростно сражались, поддерживая высокую активность войск, и таким образом взяли на себя основные немецкие силы.
Вначале предполагалось освободить Киев, нанося главный удар с Букринского плацдарма. Затем от этого плана отказались. Решено было перенести удар севернее Киева, с Лютежского плацдарма, поскольку там оборона немцев была слабее. 25 октября под покровом ночи началась перегруппировка некоторых наших частей с Букринского плацдарма на Лютежский. При этом были приняты все меры маскировки, радиообмана и другая дезинформация, чтобы внимание противника оставалось прикованным к нашему участку фронта. Этот маневр советского командования полностью удался.
Противник, продолжая считать, что именно отсюда будет главный удар, даже срочно перебросил к нам дополнительные силы, в том числе танковую дивизию СС «Райх». Именно этого и добивалось наше командование.
3 ноября неожиданно для фашистских войск началось наступление советских войск на Киев, но совсем не там, где ждал враг. Одновременно, чтобы сковать силы противника, перешли в наступление и мы. 6 ноября 1943 года Киев был освобожден, а за ним Фастово и Житомир.
Однако немцы сосредоточили в районе Житомира 15 дивизий и вскоре нанесли по войскам 1-го Украинского фронта мощный удар. Им удалось даже вновь захватить Житомир и продвинуться на 40 километров к Киеву.
Именно тогда нам было приказано спешно подойти к освобожденной столице Украины. В стокилометровом марш-броске вдоль берега Днепра мы дошли почти до самого Киева и здесь, под Бышевом, встретили вражескую оборону. Но перед нами стояли уже не немцы: оборону держали власовцы и бандеровцы.
Помню, после ночного марш-броска изнуренные бойцы свалились и спали как убитые. Через три часа проснулись от первых залпов «катюш», которые оказались прямо за нами. Они стояли на передовой безо всякой охраны и методично и безостановочно били по позициям власовцев. Ну а нам хватило этих трех часов – мы уже встали солдатами, готовыми к бою.
С подходом резервов линия фронта отодвинулась от Киева на 150 километров…
На Украине я впервые столкнулся с власовцами и бандеровцами. Немцы по-разному относились к советским военнопленным: одних убивали, угоняли на работы в Германию, загоняли в концлагеря, из других, предавших Родину, формировали воинские части, сражавшиеся против Красной армии. Помню, на Северо-Западном фронте в одном месте фашисты взяли в плен раненых бойцов и сожгли наших ребят заживо…
На Украине немцы вели себя несколько иначе. Однажды мы зашли в освобожденный нами украинский совхоз. В одном из домов лежали на кроватях здоровые мужики-военнопленные, которым жилось, видимо, очень неплохо. Правда, немцы заставляли их работать, но хорошо кормили. Мы этих ребят с кроватей подняли и отправили в штаб полка.
В другой раз, накануне Рождества, пришли мы в деревню. Вся деревня поет и пляшет. В одной из хат молодой хозяин спрашивает: «А что будет с теми офицерами, которые разбежались по домам?» Ему разъяснили, что этих офицеров не арестуют, если они пойдут бить врага. Речь шла о молодых ребятах, мобилизованных в 1941 году, попавших в окружение и разбежавшихся по своим домам. В деревне было полно таких молодых парней.
Этих парней возвращали в армию. Офицерам восстанавливали звания, если у них были соответствующие документы, и назначали командовать взводами и ротами.
Кстати, когда их восстанавливали, поведение этих «офицеров» часто вызывало негодование фронтовиков. Я вспоминаю, как такой украинский офицер издевался над солдатами, уже провоевавшими полвойны. Физически издевался! Мы с товарищами – к нему:
– Ты что творишь?
А он так по-хамски:
– Не ваше дело. Я их командир.
– Запомни, мы фронтовики. Если еще раз такое посмеешь, поставим тебя к стенке, и будешь «хорош».
Тот струсил:
– Да ладно, я так…
На курсах шифровальщиков
Для меня война на передовой фактически закончилась под Бышевом. В ноябре 1943 года меня вызвал начальник СМЕРШа:
– В твоем деле уже есть несколько записей, что ты отказывался уходить с передовой на офицерскую учебу.
– Да, я отказывался, потому что пришел добровольцем воевать, а не учиться. Если бы я хотел учиться, я бы уехал с Бауманским училищем в тыл.
– Ну вот теперь ты не откажешься, потому что твое новое назначение подписал командующий фронтом Ватутин. Тебя посылают на офицерские курсы шифровальщиков. Специальную проверку ты прошел, командующий подписал приказ, так что собирайся и шагай по назначению – в штаб фронта.
До Киева я добирался пешком. Погода была ужасная – снег с дождем и сильный ветер. Шинели у меня не было – я ее оставил товарищам. На мне плащ-накидка, ватные штаны и телогрейка. С плащ-накидки вода льется прямо в сапоги, потому что она намного выше сапог. Время от времени я присаживаюсь, выливаю из сапог воду, отжимаю портянки – и дальше в путь.
