Мариша пожала плечами. У них оставался всего один телефон. Последний. И она не сомневалась, что там им точно повезет. Правда, телефонную трубку никто не снимал мучительно долго. Девушки уже и в кафе посидели, и по городу покатались, и по магазинам прошлись, чтобы как-то занять время. А телефон все еще никто не брал.
— Но это домашний номер, — заметила Алина. — Может быть, узнаем по нему адрес и сами съездим?
— Идея!
Компьютер с базой данных стоял у Мариши дома. Пришлось ехать туда, где обе девушки и угодили в засаду. Тамара Ильинична, увидев свою дочь бледной и голодной, немедленно усадила ее за стол. И заставила съесть целую тарелку густого супа. А потом еще положила и котлеты с макаронами.
— Мама, я не могу столько съесть!
— Ничего не знаю. Посмотри, как хорошо кушает Алиночка!
Проголодавшаяся после тренировки Алина, в самом деле, с аппетитом умяла и суп, и две котлеты. И сейчас деловито подчищала куском булочки мясную подливку, оставшуюся у нее на тарелке. Она и от добавки не отказалась. А также слопала половину той котлеты, которую не смогла осилить Мариша. Вторую половину съела Дина. И все трое очень довольные отдали свои пустые тарелки Тамаре Ильиничне и отправились к компьютеру.
— Так, посмотрим, что тут у нас. Надеюсь, что этот телефонный номер взят не в этом году. Потому что у меня компьютерная база позапрошлогодняя.
Но Марише повезло. Телефонный номер был зарегистрирован по Садовой улице. И это точно был центр.
— Поедем прямо сейчас?
— Квартира коммунальная. Наверняка кто-нибудь из жильцов там точно есть.
Тамара Ильинична вышла проводить девушек.
— Ну, как там Степка? — спросила она у дочери.
— Степка? — рассеянно откликнулась дочь. — Откуда я знаю?
— Как? — изумилась мама. — Разве не ты отводила его сегодня в школу?
— Ну да, я, — вовремя вспомнила Мариша свое вранье. — Но мы с ним практически не разговаривали!
— Почему?
— Оба очень хотели спать.
И она поскорей вытолкала Алину из дома, опасаясь дальнейших расспросов матери о том, где болталась ее драгоценная дочь все утро и часть дня. Если она так хотела спать, то почему не пришла домой и не завалилась в свою кроватку?
Вообще, Мариша врать не любила и прибегала ко лжи только в самых экстренных случаях. И всегда после вранья она чувствовала себя очень и очень неуютно. Вот и сейчас мысленно она поклялась самой себе, что когда вся эта история закончится, она все расскажет своей маме. И про ночной клуб «Ждан» и про сегодняшние похороны. Пожалуй, только умолчит о том, что наглоталась какой-то дряни, приняв ее за простейший анальгин.
Подруги нашли нужный им адрес с большим трудом. Оказалось, что въезд во двор дома находится не на самой Садовой. Нужно было долго плутать по проходным дворам, чтобы добраться до подъезда.
— Похоже, на этот раз все в порядке, — удовлетворенно произнесла Мариша. — Мы в том самом месте. Тренер так и описывал путь к дому Толика.
Поднявшись на третий этаж, они позвонили в порядком обшарпанную дверь. Впрочем, дверь напротив вообще выглядела так, словно по ней палили из пушки. Сплошные дыры от прежних замков и ручек. Звонок напротив соседней квартиры был оборван, и надпись советовала стучать по двери ногами погромче.
А вот девушкам повезло. Им открыли, едва только они прикоснулись к кнопочке звонка. Выскочившая на площадку девушка испуганно охнула при виде них и поспешно спрятала за спину ведро с мусором.
— Вы кто? — вырвалось у нее.
Мариша хотела ответить, но ее опередила Алина. Едва услышав голос девушки, она воскликнула:
— Это она!
Девушка вздрогнула еще сильнее и попятилась.
— Это не я! — пробормотала она. — Вы меня с кем-то путаете!
— Ничего я не путаю! Это ты приходила к нам в бассейн и расспрашивала про Вику и Толика!
Девушка пискнула что-то протестующее, но Алина не дала ей сказать.
— Мариша, мы ее нашли! — с торжеством воскликнула она, хватая девушку за шиворот. — Сейчас она нам все расскажет!
Девушка снова что-то запротестовала. Но Алина втолкнула ее вместе с мусором обратно в квартиру и грозно заявила:
— Вот что, дорогая! Толика твоего сегодня похоронили. Вика в бегах. Может быть, тоже мертва. И еще топор с дачи пропал! А ну! Живо выкладывай, что тут у вас произошло в последние дни! И не смей врать мне про неземную любовь к тебе Толика! Мы разговаривали с его тренером, и он нам прямо сказал, Толик ушел от жены не потому, что влюбился в другую женщину. Он ушел от Вики, потому что та сама его выгнала!
Молчащая до сих пор девушка подняла на них глаза и пролепетала:
— Вот видите! Вы это сами сказали!
— Что?
— Вика его выгнала! Значит… Значит, она Толю совсем не любила.
— А тебе какое дело, любила она его или нет?
— Если одной женщине мужчина не нужен, значит, другая женщина может его взять себе.
Вот на что надеялась эта пигалица. Сейчас без косметики и в застиранном домашнем халатике она выглядела совсем серой мышкой. И что Толик мог найти в этой замарашке? Просто не верилось, что он разглядел ее чудесную душу и любящее сердце и полюбил ее в ответ. У него на это просто-напросто не было достаточно времени.
Мариша так прямо ей и заявила:
— Значит, ты положил глаз на Толика? А он на тебя?
— Он… Он тоже говорил, что я ему нравлюсь.
Нравлюсь! Великой любовью тут и не пахло! Нравиться может как соседский ребенок, так и соседская кошка. Но от нравится до истинной Любви тут такое же расстояние, как от Мариуполя до Северного полюса.
— А кстати говоря, ты кто такая? Соседка?
— Я живу в этой квартире, — кивнула девушка и зачем-то уточнила: — С самого детства.
— А твои мама и папа?
— Умерли. Сначала они, потом бабушка. Остались только я и тетя Люся.
— А тетя Люся — это кто?
— Вторая соседка. Только она выпить любит. Но она хорошая. Это она мне предложила сдать комнату родителей.
— Сдать? Предложила?
— Да. Сказала, что если я ей буду половину денег отстегивать, то она будет помалкивать про жильца.
— Половину денег!? — возмутилась Мариша. — Но комната принадлежит тебе?
— Ну да. Раз папа с мамой умерли, комната теперь моя. По закону так получается.
— И ты сдаешь свое собственное имущество, но половину денег отдаешь пьянчуге-соседке? И еще говоришь после этого, что она хороший человек? Да она фактически тебя грабит!
— Не надо так говорить! — испугалась еще больше девушка. — Тетя Люся меня жизни учит.
