— Эди, а как твоя сестра? — Я быстро перевела тему, пока Эдвар не взялся придумывать, как ему лучше меня воспитывать.
— Как только зелье забвения перестало действовать, так она меня и вспомнила. Пока здесь живет, без крисппа Зору в академию ни за что не пробраться. Мать приезжала, повидались они.
Эди вдруг склонил голову, обхватил ее ладонями.
— Изменилась она сильно. Совсем не та девочка, какой я ее помню, и не рассказывает почти ничего. Может, и не помнит толком, если этот подонок ее опаивал постоянно. Работу ей в лазарете Диана нашла, это Бэлу отвлекает.
— Эди, дай ей время.
— Я и даю, не давлю на нее. Просто больно смотреть, какой она стала. Такая… чужая.
— Возможно, она еще от своего страха не избавилась, но пройдет время, и все вернется на круги своя.
— Я надеюсь, Летта. Надеюсь.
— Эди, а сколько времени твоя сестра провела у Зора?
— Два года.
— Два года?! Неужели вы не могли вызволить ее раньше?
— Я ведь рассказывал тебе, как пытался, но Анделино раскрывал всех, кого мы посылали в его дом для помощи Бэле, а потом мне стало известно, что он сделал привязку — привязал ее жизнь к своей. Попытайся я убить это крысиное дерь… Зора, и сестра погибла бы в тот же миг. Эта привязка до сих пор существует. Бэла даже не могла пересечь границы дома, вытащить ее оттуда не представлялось возможным. Криспп был единственной надеждой.
— А что сейчас с кристаллом?
— Амир его вернул.
— А кто владелец?
— Мы не знакомы, но, должно быть, не обычный маг, раз владеет подобной вещью. Думаю, он не просто так дал криспп, наверняка попросил что-то взамен, только Амир не говорит что.
— Эди… а вы давно с Амиром знакомы?
— Несколько лет.
Я хотела спросить, не знал ли Эди что-нибудь про человека, погибшего девятнадцать лет назад, который тоже приходился Амиру другом, но промолчала. Не стоит пока, пусть это останется тайной между мной, подругами и родителями. В девушках я была уверена, они никому не расскажут, да и Эстер с Роландом тоже.
Думаю, самое сложное в жизни — это признавать свои ошибки. Раньше я не могла похвастать подобным умением, но в последнее время многому научилась. Сейчас мне предстояло увидеться с Истором, которому моя попытка «сохранить собственное лицо» едва не стоила жизни. Я уже минут пятнадцать стояла за дверью лазарета и никак не решалась войти. Казалось, что, если открою дверь, увижу точь-в-точь то самое мертвенно-бледное лицо, какое привиделось в лабиринте. Было и страшно и стыдно. Я огляделась в пустом коридоре в тщетной надежде, что кто-нибудь появится сейчас и срочно позовет куда-нибудь, а визит в лазарет придется отложить еще на некоторое время. Однако никто не появился. Подруг я нарочно с собой не взяла, понимая, что должна поговорить с парнем один на один, но все-таки с ними было бы не так страшно.
Сделав глубокий вдох, толкнула дверь. В первой комнате, где стояли шкафы с лекарствами, оказалось пусто, и я направилась туда, где лежала сама в день после происшествия с энадатрами. Вдруг до меня долетел негромкий смех, и я удивленно замерла на месте. Когда решилась постучать в дверь, смех стих, а спустя несколько секунд на пороге появилась Бэла. Девушка улыбнулась своей обычной немного отстраненной улыбкой и отступила в сторону, пропуская меня в комнату, где на кровати лежал Истор.
К счастью, внешний вид парня не соответствовал картине, нарисованной моим воображением. Ист был несколько бледен, но только и всего. Судя по улыбке на его губах, это его смех я сейчас слышала. Кажется, они с Бэлой весело проводили время, а я помешала. Удивительно, но в этот самый миг вдруг ощутила себя полной дурой, которая насочиняла в лабиринте всяких ужасов и едва саму себя не заморозила, поддавшись магии иллюзий, в то время как Истор, придя в сознание, выглядел абсолютно таким же, как раньше. Мне ужасно хотелось дать себе подзатыльник за то, что вместо радости по поводу хорошего самочувствия и веселого настроения приятеля я испытываю досаду.
— Конфетка, — ухмыльнулся Ист, повыше устраиваясь на подушках.
— Вы поговорите, — сказала Бэла, — я пойду.
Я проводила девушку взглядом, не решаясь повернуться и взглянуть на парня.
— Как ты? — наконец выдавила из себя, усевшись на стул рядом с кроватью и глядя на одеяло, укрывшее Истора до самой груди.
— Выпишут скоро.
Парень оперся на локоть, а я, чувствуя его пристальный взгляд, смутилась еще больше.
— Помолчать пришла? — спросил Истор, протягивая руку и убирая с моей щеки упавший на нее локон. Я с трудом сдержалась, чтобы не отклониться. — Мне тут порассказали интересностей про состязания и то, что последнее из них ты сама проходила, а Линду и Стэса кто-то опоил. Говорят, у нас гости ожидаются в конце недели.
— Ожидаются. — Я кивнула, по-прежнему не находя в себе сил начать извиняться.
— Сладкая, что-то ты совсем раскисла. Совесть мучает?
— Да. — Я взглянула парню в глаза, а Ист улыбнулся.
Он протянул ладонь, положил ее на мой затылок и слегка наклонил меня вперед.
— Поцелуешь, и мы в расчете.
Удивленно посмотрела на молодого человека, искренне не понимая его поведения. Я его едва не отравила, а он говорит, что поцелуй исправит положение?
— Да ладно тебе, малышка. — Ист опустил руку. — Я тут пока лежал, чего только не передумал. И злился на тебя, и… в общем, не хочу об этом рассказывать. Ко мне ректор приходил, объяснил, как все произошло, сказал, что это случайность… ну я и переосмыслил ситуацию заново. Правда ведь и моя вина в том была. Не стоило напиваться с горя.
— Ректор за меня вступался?
— Можно и так сказать. Объяснил про эти капли и про то, как ты едва не погибла.
— Тебе объяснил? А как же я? Он ведь меня на кусочки готов был растерзать после этого случая!
— Слушай, малышка, я не понял, при чем тут сейчас ректор? Я о своих чувствах говорю, а ты о чем?
— Внимательно тебя слушаю, — смутилась я, вновь давая себе мысленный подзатыльник.
— В общем, были у меня мысли поквитаться с тобой, когда на ноги встану, но потом подумал, что все это глупости. Злость прошла. Сейчас понимаю — и сам вел себя, как полный кретин. Так что решил я тебя простить великодушно, если ты меня поцелуешь.
— Ну… хорошо.
— Э, погоди. Целовать нужно правильно, иначе не считается.
— Правильно?
— Да, — Ист расплылся в широкой улыбке и указал пальцем на губы, — вот сюда и основательно так.
Краска залила лицо до самой шеи. То есть поцеловать его добровольно так, как я только с женихом целовалась. Ну Ист! Я поднялась на ноги и ответила:
— Выплачу этот долг позже, ты сейчас еще не до конца в себя пришел, так что я, пожалуй, пойду.
