— Именно, вы с ними имеете очень дальнее родство.
— Тем не менее я могу просить о пересмотре решения. Согласно закону, вы не имели права получать эти земли, поскольку прежде вас были и другие наследники, непосредственно связанные с родом Мирасов.
— Слушайте, Сенсарро, либо вы забираете свое прошение, либо…
— Либо что?
— Я буду вынужден сделать то, чего мне совсем не хочется.
— Очень интересно, чем вы решили угрожать мне на этот раз.
— Дорогая Виолетта, — Эрин вдруг обратился ко мне, и я опять заметила, как поморщился Амир при слове «дорогая», — ты уверена, что желаешь присутствовать при дальнейшем разговоре. Может, оставишь нас?
— Ваш дальнейший разговор имеет отношение ко мне?
Эрин промолчал, а я решила, что точно хочу присутствовать.
— Ну что же, тогда придется перейти к самой неприятной части. Вот, Сенсарро, ознакомьтесь с этими документами. Это долговые обязательства вашего тестя Роланда Лавал ьеро на очень немаленькую сумму.
Я в два шага приблизилась к столу и склонилась над плечом Амира, взявшего документы. От ужаса перехватило дыхание. Цифры в них стояли совершенно нереальные.
— Откуда? Как это возможно?
— Твой отец, моя милая Виолетта, пристрастился к карточным играм. Каждые выходные в охотничьем домике Лавальеро проводится игра с высокими ставками. Ну, сама понимаешь, вино, женщины, много отвлекающих факторов, голова соображает не слишком ясно… В общем, в последнее время ему не очень везло. Он проиграл мне немаленькую сумму, а к ней пришлось приплюсовать то, что не выплачено твоей семьей согласно нашему добрачному контракту. В итоге, если Роланд не рассчитается со мной в ближайший месяц, я вынужден буду передать эти документы на рассмотрение финансовой комиссии, и боюсь, Виолетта, что твоей семье грозит полное разорение и заключение в тюрьму за долговые обязательства.
Колени задрожали, и я облокотилась о спинку кресла, вцепившись в него обеими руками. Амир вдруг поднялся и осторожно усадил меня на свое место, положил ладони мне на плечи и легонько сжал.
— Ну и чего ты хочешь, Остеус? — От тона, которым был произнесен этот вопрос, озноб пробегал по коже.
— Хочу предложить обмен. Ты подписываешь бумаги на официальный отказ от земель, а я отдаю долговые обязательства, и мы в расчете.
— Это невозможно! — не дав Амиру и рта раскрыть, ответила я, мгновенно представив себе реакцию Тени на заявление, что платы за кристалл он не получит. Ведь столько лет ждал, пока ему вернут криспп, а еще дольше пытался вернуть родовое поместье, и теперь все надежды рухнут только потому, что Эрин шантажирует моего мужа с помощью его новых родственников. Мне даже подумать было страшно, на что разъяренный Адриан может решиться в случае согласия Амира.
— Полагаю, вам стоит получше обдумать мое предложение. Виолетта, милая, ты готова проведывать своих родных в тюрьме?
— Мы оплатим все долговые обязательства, — заявил вдруг Амир.
— Вот как? — Эрин удобнее устроился в кресле и смерил ректора оценивающим взглядом. — И у вас есть такие деньги? Я поражен. Теперь я лучше понимаю, на что ты соблазнилась, дорогая Виолетта.
— Остеус, еще один подобный намек или иное завуалированное оскорбление, включая ваше фамильярное обращение к моей жене, и можете отправляться обратно, откуда приехали. Позже пришлете мне официальное уведомление.
— Я мог бы сделать это сразу, но решил, что стоит попробовать уладить дело миром. Понимаете, что я не продам обязательства за деньги, только обменяю на поместье, и это единственный вариант.
— Полагаю, и бумаги обмена у вас с собой?
— А как же иначе?
Эльмарин с улыбкой достал из пачки документов несколько листков с гербовой печатью и с довольным выражением лица положил их на стол перед ректором.
Я хотела сказать, что Амир не должен подписывать документы и ради меня не следует нарушать свое слово, но перед глазами стояли лица родителей, такие осунувшиеся, несчастные. Если Эстер посадят, это сломает ее, а Роланд… боюсь, он может предпочесть смерть тюремному заключению. Вспомнила, как отец говорил, что они, стареющие аристократы, основа этого древнего мира, его устоев, на них все равняются. И я промолчала, хотя должна была просить мужа не ставить свою подпись. Амир медленно убрал теплые ладони с моих плеч, склонился ниже, читая договор, взял пишущую палочку, и его рука замерла на мгновение над пустой строкой, а потом он уверенно вывел свое имя и отдал документ так и пышущему самодовольством Эльмарину.
— Получай и убирайся отсюда.
Эрин взял бумаги, с улыбкой отвесил нам поклон и, послав мне долгий прощальный взгляд, ушел.
— Тебе лучше пойти в свою комнату, Виолетта, уже поздно.
Амир отвернулся, зарылся пальцами в волосы и уставился куда-то в пространство.
Я промолчала. Кроме бесконечных и уже набивших оскомину даже у меня «прости» и «спасибо», я ничего не могла ему сказать.
Уже позже, лежа в постели, я думала обо всей ситуации, о наших с мужем отношениях, о том, как в этот раз он пожертвовал своей честью ради меня. И сделал это, чтобы помочь, а не из-за моего недавнего поступка, приведшего к нашей женитьбе.
Как же легко решаются сложные вопросы, когда рядом сильный человек, способный взвалить всю тяжкую ношу на свои плечи, поддержать, поделиться теплом в моменты, когда труднее всего. Человек, который постоянно отдает и не просит ничего взамен. Я вспоминала слова подруг о том, что он не столь равнодушен ко мне, как кажется с первого взгляда. Вдруг это правда? Возможно, на его отношении сказывается не только дружба с моим отцом, но здесь замешаны другие чувства? Но если все делается ради меня, не ради старого друга, не ради условностей, то почему Амир так решительно меня отталкивает?
Мысли плавно перескочили на ошеломительную новость о его родстве с Тенью, и в этот миг меня осенило — а если у него те же способности? Вдруг он тоже может забирать энергию? Это ведь очень многое объясняет! О его похождениях никто в академии не слышал, одна только Элизабет, с которой… Я даже не знаю, было ли у них что-то, но вряд ли до свадьбы подобное могло произойти. А если он ее любил, то мог надеяться, что совладает с собой. И даже если он меня не любит, а испытывает только влечение (вспомнить хотя бы, как его злило нарочитое внимание Эрина ко мне, эти обращения «милая» и «дорогая»), то и на этом можно попытаться построить новые отношения.
В волнении я села в постели, вновь прокручивая в голове догадку о том, что он боится причинить мне вред, поэтому держится на расстоянии, поэтому и домой старается приходить, когда я уже сплю! Как же я не подумала об этом раньше? И тут же ответила сама себе, что и в мыслях не допускала их родства с Тенью. Следовало действовать решительнее с самого начала, а мне мешало это противное чувство вины, ощущение, что я постоянно причиняю ему боль и приношу одни неприятности.
