— Именно так я и пытаюсь делать, Эльза.
— Не сомневаюсь, дорогая. По моему мнению, ты стоишь дюжины Мэвис Лоренц, поверь. Но сегодня утром она была со мной такой любезной. Я поздоровалась и с Беном Харви. Он только что вернулся из отпуска, как сказала мне Мэвис.
— Да, я знаю, он брал неделю, а остальное оставил на потом.
— Ну, он не терял времени, возвращаясь в обычную колею. Мэвис сказала мне, что он ведет ее сегодня вечером в Колониальный клуб.
Хелен воткнула вилку в салат с несколько большей силой, чем это было необходимо.
— Неужели? — откликнулась она на эту новость.
— Ничего удивительного. Мэвис любит появляться шикарно одетой в самых людных местах. И я думаю, что Бен Харви доволен рекламой, которую получает, находясь рядом с ней. Но я собиралась рассказать тебе о том, как Мэвис была мила со мною. Она хотела знать, не собираюсь ли я продать свои акции «Мод». Видишь ли, Хелен, в следующем году ты тоже получишь право на пять бесплатных акций и право покупать по пять акций в год, если сможешь или захочешь. Ну, я получила, конечно, свои пять и купила еще десять по сто долларов за акцию. Я считала это очень выгодным вложением денег, так как журнал повышает тираж и приносит хорошую прибыль. Но сегодня Мэвис предложила мне двадцать пять сотен за мои пятнадцать акций. Она решила, что, возможно, нам, как молодоженам, больше понадобятся сейчас деньги, чем акции. Правда, я ей отказала. Я хочу сохранить свои акции.
— Конечно, я бы сделала то же самое, Эльза. Я думаю, что журнал великолепен, а мистер Эймс поступает благородно, давая сотрудникам «Мод» возможность владеть его акциями. Он очень болен, ты знаешь?
— Да, я слышала от Маргарет Пэрди. Теперь, расскажи мне о своих очерках. О чем же ты писала?
— Ну… тот, что в ноябрьском номере — этот статья о платье с новым геометрическим рисунком.
— Новым? — переспросила Эльза, подперев подбородок тонкой рукой, на которой блестело золотое обручальное кольцо. — Не такой уж он новый. Не в Европе, во всяком случае.
— Так сказала Мэвис. И потом она спросила меня что-то о том, знаю ли я мадам Ренальди. Я, конечно, не знала, и она с сарказмом заметила, что и не ждала, чтобы провинциалка знала это имя.
— Зато я его знаю. У мадам Ренальди маленький, но первоклассный салон, и ее модели известны почти так же, как модели Баленсьяги.
— Она так и сказала, а потом добавила, что там, откуда я приехала, возможно, и это имя никогда не слышали.
— Что ж, это вполне в духе нашей Мэвис. Я рада, что ты хоть немного отдохнешь от ее ядовитого языка. Но странно, что она спросила тебя о мадам Ренальди, особенно если ты собиралась писать статью о платье с геометрическим рисунком. Мадам Ренальди практически первая создала его, и мне интересно, как выглядят эти новые платья Вильямсона. Ты знаешь, Хелен, на рынке моды очень легко скопировать или просто украсть, достаточно лишь изменить складку или оборку, прибавить или убавить пуговицу, — вот и получается новая модель. Впрочем, я покончила с «Мод», так что мне незачем теперь беспокоиться о высокой моде. Мне гораздо интереснее найти местечко, где бы мы с Джо могли свить удобное гнездышко в пределах нашего бюджета. Я бы очень хотела, чтобы ты показала мне этот район. Может быть, нам повезет.
Глава 18
Бен Харви позвонил Хелен только в среду.
Было почти двенадцать, и она собиралась выйти за продуктами, когда раздался звонок.
— Хелен?
— Да, это я.
— Это Бен, дорогая. Как отпуск?
Лицо Хелен расцвело, и она села на маленький пуфик у телефона, крепко прижав трубку к уху:
— Без тебя одиноко, Бен, милый. Я надеялась, ты позвонишь в понедельник, когда вернешься.
— Дело в том, что я вернулся поздно ночью. Кое-что всплыло в Лос-Анджелесе…
— Ты был там во время отпуска?
— Да. Совмещал дело с отдыхом некоторым образом. Я видел Энди Джергенсона и Стэна Вильямсона. Между прочим, я сказал Стэну, что ты пишешь о его платье с геометрическим рисунком. Он не может дождаться появления этого материала, так что я сделаю специальные оттиски и пошлю ему как можно скорее. Мэвис показала мне статью сегодня утром. Дорогая, она великолепна. Я горжусь тобой!
— Я рада, — нежно прошептала Хелен в трубку. — Но я надеюсь, что это нечто большее, чем гордость за то, что я справилась с работой.
— Ну конечно. Я люблю тебя, ты ведь знаешь.
— Я уже удивлялась, что ничего не слышала о тебе все это время. Когда я увижу тебя, Бен?
— Хотелось бы сегодня вечером, но я должен взять интервью у одного парня, менеджера по продаже одной новой, растущей фирмы. Как случайно выяснилось, это клиент агентства, в котором работает друг твоей соседки, если не ошибаюсь «Тиндэлл аксессориз» — так называется эта фирма.
— Чудесно. Бен! Я надеюсь, что ты получишь материал для «Мод». Потом, может быть, тебе придется поработать с Джимом Мэрингом. Я уверена — он тебе понравится.
— Почему ты это говоришь? — Голос Бена Харви стал неожиданно холодным и чужим.
— Я не то хотела сказать, дорогой, но, когда ты приходил тогда обедать, ты не очень много разговаривал с ним. А я знаю, что Джим очень интересовался «Мод», чтобы получить информацию для своего клиента.
— Ты не слышала весь наш разговор, дорогая. Джим задавал мне вопросы, и я отвечал на них, — засмеялся Бен. — Ну ладно, Хелен, мне совершенно безразличен твой Джим Мэринг. Я интересуюсь тобой.
— Я надеюсь, — хихикнула Хелен. — Так когда я тебя увижу?
— Может быть, в пятницу вечером. Мы поедем за город. Обед в каком-нибудь шикарном ресторане, а потом театр.
— Перспектива божественная. Как и всегда с тобой, дорогой Бен. — Глаза Хелен теперь сияли, как звезды, а тонкие пальцы прижимали трубку к уху, словно она хотела уловить даже звук дыхания любимого, даже самые слабые модуляции его голоса.
— Тогда я позвоню тебе в пятницу утром, хорошо?
— Конечно, любимый. Бен?
— Да?
Ее щеки порозовели, а голос задрожал:
— Я так люблю говорить тебе такие слова, когда никто не может подслушать. Я буду еще счастливее, когда смогу сказать это тебе лично. Значит, в пятницу вечером? Точно, дорогой?
— Я пишу это в своем настольном календаре — ужин и театр с X. X. — это, конечно, Хелен. На случай, если кто-то увидит, чтобы не догадались.
— Особенно. Мэвис. — Хелен не смогла удержаться, чтобы не выпалить это, хотя сразу рассердилась на себя за подобное проявление ревности.
— Хелен, дорогая, ты знаешь очень хорошо, что мы обручены, поэтому тебе нет причин думать о Мэвис. Кроме, конечно, тех случаев, когда на работе ты выполняешь ее приказы. Только тогда. Помни это. — Голос Бена был теперь раздраженным, и Хелен почувствовала еще большее раскаяние.
